Пересадка тканей

Общее положение, принятое  в 1966 г., позволяло проведение в практике пересадки тканей, но не решенной оставалась практическая сторона трансплантации органов, при которой необходимо брать орган как можно быстрее после смерти, а не через 2 ч, как следовало из правового постановления. Новое положение было принято 1 марта 1968 г. Его основной целью было обеспечить пересадку органов в практике, но с гарантией, что не будет допущено злоупотребление по отношению к донору. Из этого вытека­ют все принципы, которые можно коротко выразить в следующих пунктах:1) взятие органов могут проводить медицинские учрежде­ния, непосредственно установленные министерствами здраво­охранения и находящиеся на уровне, который гарантирует, что ресусцитация потенциального донора и констатация смерти, в том числе и так называемой мозговой, будут соответствовать наивысшему профессиональному уровню и выполняться с максимальной степенью ответственности;
2) коллектив, лечащий предполагаемого донора и устанав­ливающий смерть, должен быть строго изолирован от трансплантационного коллектива;
3) момент смерти определяет комиссия, во главе которой стоит руководитель реанимационного отделения и в которую входит несколько специалистов, заранее выбранных для этой цели. Констатация смерти должна быть единогласной.
Можно сказать, что пятилетний опыт работы с этим правовым документом, который приобрел окончательную форму после многочисленных дискуссий и сопоставлений правовых и медицинских подходов, в принципе является положительным. Главная идея – отделить друг от друга реанимационный коллектив и коллектив, выполняющий трансплантацию, оказалась правильной. У обоих коллекти­вов остается ощущение, что они борются за жизнь: реанима­ционный коллектив-за жизнь умирающего, а транспланта­ционный- за возможность вернуть жизнь другому умира­ющему. Все это подчеркивается здесь потому, что в перво­начальных размышлениях фигурировала возможность проти­воречащих позиций обоих коллективов.

Метки: пересадка, постановление, практика

Генная инженерия

Предметом самого пристального внимания, оживленных дискуссией, широковещательных заявлений и тревожных предостережений стала молодая биологическая наука- генная инженерия, родившаяся на стыке биохимии и молеку­лярной генетики. Конечно, предстоит еще кропотливая работа, большой и нелегкий труд, прежде чем многие заманчивые перспективы, открытые генной инженерией, станут реальностью, найдут широкое применение в практиче­ском здравоохранении и селекционной работе. Однако уже сейчас реальные достижения новой науки дают серьезные основания оценивать ее как мощный фактор, с помощью которого человек будет влиять на переделку наследственной конституции живых организмов, создание полезных и высо­копродуктивных штаммов микроорганизмов, сортов растений и пород животных, а в недалеком будущем генная инжене­рия даст возможность объявить борьбу с генетическими дефектами человека, с тяжелейшими болезнями, имеющими молекулярную природу. В связи со сказанным ясно, что принципиальное значение приобретают социальные и этиче­ские аспекты генной инженерии. Важность этих проблем неоднократно подчеркивалась в выступлениях делегатов XIV Международного генетического конгресса, проходившего в Москве в 1978 г. В работах советских ученых, биологов и философов А. А. Баева, Н. В. Турбина, И. Т. Фролова под­вергались анализу и критическому разбору не только специ­альные, но и социально-этические вопросы, поставленные в повестку дня генной инженерией.Совершенно очевидно, что, кроме положительных ре­зультатов, которые может принести человечеству примене­ние генно-инженерной технологии, существует опасность использования достижений научно-технического прогресса в условиях классово-антагонистического общества в интересах военно-промышленного комплекса, в интересах эксплуата­торских классов. Не случайно оживились реакционные кру­ги, пытающиеся подновить обветшалые евгенические кон­цепции крепнущим авторитетом генной инженерии. Хорошо известно, что попытки вмешательства в наследственность человека, а также различного рода аргументация необходи­мости такого вмешательства-вещь не новая. Термину «евге­ника» уже более 100 лет. С момента своего зарождения евгеника предполагала воздействовать на генофонд человече­ства таким образом, чтобы увеличить число полезных наследственных признаков и уменьшить число вредных, так как в результате ограничения действия естественного отбора в человеческой популяции возрастает количество генов, негативно влияющих на интеллект и конституцию человека.

Метки: биохимия, генетика, инженерия

Профориентация людей

Казалось бы, что профориентация должна была сразу и полностью перейти в руки педагогов. Но ею вообще перестали заниматься и психологи, и педагоги. И это, несмотря на то, что за неделю до опубликования постановления о педологии Н. К. Крупская писала в «Комсомольской правде» о правильных путях профориентации: «Есть целый ряд профессий, которые требуют специальных свойств: остроты слуха, зрения, особого развития осязания, особенной тренировки нервных центров и пр. Этими вопросами занимается особая наука – психотехника. Она имеет очень большое значение для отбора наиболее приспособленных людей для целого ряда профессий. Она может предохранить при выборе профессий людей от ряда ошибок. Но было бы смешно все сводить к психотехнике. Это подсобная наука. Основное, что определяет выбор професии,- это общественный уклад. Лишь социалистический уклад обеспечивает наиболее свободный выбор профессии самым широким массам населения» и.Казалось бы, ясно: надо решать основную задачу свободного выбора профессии всеми способами, данными социалистическим укладом школе, опираясь на теорию восстановленной в правах педагогики и используя возможности «подсобной науки» – пси­хотехники. Но вместе с педологией и тестологией не в меру ре­тивые, а более того, напуганные деятели ликвидировали и пси­хотехнику, и профессиональный отбор, а с ними и профессио­нальную ориентацию.
Война и период послевоенного восстановления отвлекли вни­мание от профориентации. Но начиная с 50-х годов в постанов­лениях партии и правительства о школе и об укреплении ее свя­зи с жизнью все время подчеркивается необходимость подготовки учащихся к сознательному выбору профессии. В тезисах и Совета Министров «Об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в стра­не» о задачах профессиональной ориентации было сказано: «В процессе учебно-воспитательной работы школа призвана зна­комить учащихся с разнообразными видами труда в нашем об­ществе, помогать школьникам выявить имеющиеся у них склон­ности и сознательно выбрать будущую профессию»15. Такой цели и призвана служить профориентация, о необходимости ко­торой говорилось на XXIV съезде.
Профориентация – это система психолого-педагогичееких и медицинских мероприятий, помогающих каждому представите­лю подрастающего поколения выбирать себе профессию с уче­том потребностей общества и своих способностей.

Метки: педагог, постановление, профориентация

Чувство неудовлетворенности

Выполнение какой-либо деятельности при неспособности к ней вызывает не только появление стойких ошибочных действий, но и чувство неудовле­творенности. Неспособность, как и способности, раскрывается через отно­шение структуры личности и требований к ней данной деятель­ности.
Третьего общего пси­хологического качества, кроме способностей и характера у лич­ности как индивида, т. е. взятой самой по себе, нет. Только эти два общих качества личности на фоне особенностей общей ее структуры являются предметом дифференциальной психологии как науки, изучающей психологические различия между лично­стями и типами личностей. Но личность не существует вне группы, общества. Потому личность служит предметом изучения не только психологии, но к социологии.
Для социолога и социального психолога, изучающих личность всегда как члена группы, она имеет еще одно общее качество, придаваемое ей обществом или группой, а именно социальный статус или роль как его динамику. Если личность хочет полу­чить ту или иную роль, стремится к ней, в этом проявляется ее подструктура направленности. Когда же роль уже дана личности, эта роль может, несомненно, более или менее быстро (в зависимости и от роли, и от личности) изменить и саму лич­ность. Подробное рассмотрение проблемы роли личности выходит за рамки задач настоящей книги. Надо отметить, однако, что эта роль в связи с проблемой способностей чрезвычайно важна для их развития.
И характер, и способности (с неспособностью), взятые как целое, имеют свою структуру, в которой есть подструктуры и эле­менты. Последними служат соответствующие черты личности, входящие в эти подструктуры. Напомним, что каждая черта ха­рактера является чертой личности, хотя не каждая черта лично­сти представляет собой черту характера. Соответственно каждая частная способность как подструктура или элемент структуры способностей к данному виду деятельности является чертой лич­ности или группой черт. Но не каждую черту личности можно считать элементом способностей к данной деятельности. Послед­нее полностью относится и к неспособности. В этом общность характера и способностей (с неспособностью). Различие же их состоит в том, что характер проявляется обязательно в различ­ных видах деятельности; способности же (как и неспособность) существуют всегда только по отношению к строго определенному виду деятельности. Кроме того, если в структуре характера преобладает ее целостность и ей свойственна устойчивость, то структура способностей в высшей степени динамична и одни ее компоненты в значительной степени компенсируются другими.

Метки: неудовлетворенность, отношение, чувство

Требования к целенаправленному формированию способностей

Приведенные требования к целенаправленному формирова­нию способностей можно сформулировать и короче – способно­сти должны формироваться в процессе той деятельности, для которой они нужны, причем лучше не в одном, а в различных ее видах (учебной, производственной, спортивной, эксперименталь­ной), но обязательно аналогичных по структуре; упражнения должны быть систематическими, сознательными, постепенно усложняющимися, достаточно трудными, но посильными; они должны быть связаны со стремлением, опирающимся на соответ­ствующую потребность к получению лучших результатов и уст­ранению ошибочных действий, основывающимся на учете и ана­лизе получаемых результатов.Первая часть этой формулы – «способности должны форми­роваться в процессе той деятельности, для которой они нуж­ны»,- созвучна по смыслу с известной мыслью Б. М. Теплова: «Не в том дело, что способности проявляются в деятельности, а в том, что они создаются в этой деятельности»39. Но эта его мысль нередко понимается так, будто бы способности могут вы­являться и формироваться только в одной деятельности. Очень отчетливо это звучит, например, у В. А. Крутецкого: «Математи­ческие способности существуют только в математической дея­тельности и в ней должны выявляться»40.
Не соглашаясь с такой односторонней трактовкой мысли Б. М. Теплова, мы на основании опыта изучения формирования летных способностей и дополнили свою формулу вторым требо­ванием – «лучше не в одном, а в различных ее (деятельности) видах». Нет никаких сомнений, что способности летчика форми­руются не только в полете или на тренажере, но и в спорте. По­следнее положение доказано Н. К. Меньшиковым41 и особо тща­тельно разработано В. Л. Марищуком42. Чисто лабораторные тренировки, как показали наши совместные работы с Ю. И. Шпи­гелем и Л. М. Розет, также лучше сочетать с физической подго­товкой. Есть все основания утверждать, что определенные струк­туры математических способностей могут формироваться, напри­мер, в процессе игры в шахматы.

Метки: процесс, требование, упражнение

Культура чувств

Культура чувств органически связана с осязанием, коте рое справедливо называют «вторыми глазами» врача. Одним из классических методов обследования является метод паль­пации. Врачебное рукодействие, с помощью которого можно получить ценные сведения о болезни, содержит в себе культурно-нравственный аспект. Речь идет не только о том, чтобы владеть техникой пальпирования, но и о выработке щадящего, по возможности безболезненного выполнения терапевтических манипуляций. Осторожное выполнение вра­чебных процедур с помощью рук способствует установлению более тесного контакта с больным и тем самым облегчает работу врача. В этом также усматривается следование принципам врачебной деонтологии.Сказанное выше говорит о том, насколько велико в медицине значение органов чувств, развитого эмоционально­го восприятия, формируемого под влиянием культуры, этики и психологии. Культура врача, его сопереживание, выполне­ние долга, творчество по законам красоты-все это органи­чески вплетено в различные методы клинического обследо­вания на уровне живого созерцания.
Но как отмечалось выше, в процессе общения с больным у врача формируются не только чувственные образы, но и понятия, которые являются обобщенным знанием личности больного как субъекта и объекта познания. Врач должен иметь пытливый, творческий, логичный ум. Р. Лериш, под­черкивая значение мышления в медицинской практике, пи­сал: «Иметь пытливый ум-это значит уметь ставить самому себе вопросы, останавливаться к задумываться над тем, чего мы не понимаем, что кажется смутным и необъяснимым: пытливый ум – это желание изучить проблему, которая мысленно вырисовывается перед нашим взором»1. Развитое и богатое клиническое мышление достигается напряженной работой по овладению диалектической логикой, историей культуры и науки, критическим отношением как к чужим, так и к своим ошибкам.
Все эти требования к мышлению врача предполагают высокий уровень его общей и профессиональной культуры. Действительно, клиническое мышление должно быть ориен­тировано на всестороннее изучение многообразных каче­ственных характеристик человека, особенностей его биоло­гических, психологических и социальных свойств. Анализи­руя, обобщая и оценивая впечатления о больном на основе многократных сопоставлений и сравнений, врач получает соответствующую информацию, которая должна быть кон­кретизирована применительно к данной личности. Все это требует больших знаний в области культуроведения, понима­ния человека в единстве общих и конкретно-индивидуальных черт его бытия и сознания.

Метки: метод, осязание, чувство

Анализаторы

Так как условнорефлекторная дея­тельность протекает всегда при участии определенных конкретных анализаторов, то трудно понять, каким об­разом и при каких условиях те же самые физиологиче­ские свойства, которые характерны для данного анали­затора, могут проявиться также вне зависимости от ка­кого бы то ни было специфического анализатора. Не только распознавание, но и самое существование общих типов при таком понимании едва ли возможно. Индиви­дуальные свойства анализаторов — это совершенно иные свойства, выполняющие иную биологическую функцию, чем свойства общего типа.
Какие именно основные свойства, общие у человека и животных, характеризуют общий тип нервной системы? И. П. Павлов на конечном этапе своих исследований установил три таких свойства: силу нервных процессов, степень уравновешенности между силой возбуждения и торможения и подвижность нервных процессов. Целый ряд полученных после этого новых фактов требует вне­сения некоторых уточнений в такое понимание.
Начнем с понятия подвижности нервных процессов. В лабораториях И. П. Павлова применялись очень раз­личные физиологические пробы подвижности процессов — сшибка процессов возбуждения и торможения, образо­вание и изменение динамического стереотипа, измене­ние сигнального значения условного раздражителя на противоположное. Так как результаты различных фи­зиологических проб подвижности далеко не всегда сов­падали, то возник вопрос о том, что следует понимать под подвижностью нервных процессов. В настоящее вре­мя принято считать, что подвижность определяется ско­ростью смены процесса возбуждения торможением, и наоборот.
Однако уже И. П. Павлов нашел, что скорость сме­ны возбуждения торможением не всегда совпадает со скоростью смены торможения возбуждением Поли. Отсюда вы­текает дальнейшее следствие. Степень подвижности воз­буждения или же подвижность одного из этих процес­сов может преобладать над подвижностью другого про­цесса. Поэтому, как предлагают П. С. Купалов и Б. М. Теплов, следует расчленить также понятие уравновешенности нервных процессов. Возбуждение и торможение могут быть уравновешены или неуравновешенны не только по силе, но и по степени их подвиж­ности.
Имеются также некоторые факты, позволяющие предположить, что и понятие силы нервных процессов должно быть расчленено. Как показано в работах ла­боратории Б. М. Теплова, степень функциональной вы­носливости к длительным воздействиям не всегда совпа­дает со степенью функциональной выносливости к силь­ным воздействиям В. И. Рождественская. Что касается этой последней, то ее можно было бы, веро­ятно, понимать как степень реактивности нервной систе­мы. Тогда понятие силы нервных процессов должно быть расчленено на понятия работоспособности и реак­тивности нервной системы.

Внешние показатели деятельности

Индивидуальные особенности условнорефлекторной деятельности изменяются также в зависимости от внеш­него показателя этой деятельности. Впервые этот факт был установлен В. Н. Мясищевым на человеке. Он нашел, что при одном и том же электрокожном под­креплении у одних испытуемых очень резко выражен респираторный условный рефлекс и совершенно не вы­ражен защитный двигательный, а у других — наоборот. В лаборатории А. Г. Иванова – Смоленского точно так же были обнаружены М. Г. Гарцштейн, резкие индивидуальные отличия в скорости образования дви­гательного и дыхательного условных рефлексов. Так, например, у исп. Мова П. на пищевом подкреплении двигательный условный рефлекс был образован после сочетаний, а дыхательный — после; у исп. Сова К. на ориентировочном подкреплении условный двигатель­ный рефлекс был образован после, а дыхательный — после сочетаний.
Такие же индивидуальные различия были установле­ны в нашей работе, между ско­ростью образования условно кожно-гальвакической, ды­хательной и двигательной реакций на электрокожном подкреплении. Аналогичные факты имеются и в иссле­дованиях высшей нервной деятельности животных.
В какой связи находятся эти индивидуальные осо­бенности со свойствами общего типа нервной системы? Известно, что аналогичные индивидуальные особенности обнаруживаются не только в условных, но и в безусловных реакциях. Если применять один и тот же болевой раздражитель, то у одних испытуемых он дает наиболее интенсивную респираторную, у других сердечную, у третьих сосудодвигательную, у четвертых кожно-гальваническую реакцию, и т. п. Таким образом, степень реактивности различных вегетативных и двига­тельных реакций v одного и того же испытуемого раз­лична. Но возбудимость безусловной реакции — суще­ственное условие образования условного рефлекса. При очень низком уровне возбудимости данной безусловной реакции у определенной группы испытуемых условные рефлексы или вовсе не обнаруживаются, или у всех об­разуются очень медленно. Индивидуальные различия окажутся нивелированными. Точно так же они будут нивелированы и при очень высокой возбудимости без­условных реакций. В этом случае мы наблюдаем множе­ство межсигнальных реакций и отсутствие стабильности в условных реакциях. Наиболее полно и отчетливо про­явятся индивидуальные особенности условнорефлектор­ной деятельности, а, следовательно, и свойства общего типа при оптимальном уровне реактивности безусловных реакций. Итак, проявления общего типа зависят от ин­дивидуальных различий в степени реактивности различ­ных безусловных реакций.

Метки: лаборатория, рефлекс, скорость

Концепция Божовича

Уточнения требует и другая сторона концепции Л. И. Божович. Цели и задачи деятельности определяют­ся не только внутренней позицией Личности, но и каж­дым отдельным мотивом. Когда человек голоден, перед ним возникают одни цели, а когда он испытывает эсте­тические потребности, он ставит перед собой иные цели и задачи. Однако цели и задачи, обусловленные какой – либо отдельной потребностью или интересом, не харак­теризуют отношения личности как внутренней позиции. Отношение личности, как подчеркивает Божович, опре­деляется системой мотивов.
Необходимо, однако, отдать себе отчет в том, чем от­личается психологическая роль в деятельности отдель­ного мотива и системы мотивов и какова взаимосвязь того и другого. Мотив — это побуждение к конкретному действию в конкретных обстоятельствах. Каждое такое отдельное побуждение не может определить общую на­правленность деятельности в различных обстоятельст­вах и при разных условиях, а следовательно, не может определить и направленность личности. Система моти­вов характеризуется их взаимоотношением — господ­ством одних мотивов над другими, их сотрудничеством или антагонизмом, их гармонией или противоречивостью. Такая система мотивов определяет деятельность в самых различных обстоятельствах и при самых различных усло­виях. Поэтому от системы мотивов зависит общее на­правление деятельности. Отношения личности, понимае­мые как внутренняя позиция, это и есть те свойства лич­ности, которые определяют общую направленность деятельности, а тем самым и направленность личности. Вместе с тем существует и глубокая взаимосвязь отдель­ного мотива и системы мотивов. Если изменился какой – либо отдельный, частный, второстепенный мотив, то об­щее отношение личности может остаться тем же. Но если изменился главный, основной мотив, господствующий над всеми остальными в общей системе, то тем самым изменяется и общее отношение личности. Отсюда выте­кает, в частности, что отдельный интерес может и не определять отношение личности, но если этот интерес играет главную, господствующую роль в деятельности, то его изменение обозначает и изменение отношения лич­ности. Таким образом, под отношением личности мы будем понимать систему социально – ти­пичных и индивидуально – своеобразных мотивов, определяющую общую направ­ленность индивидуальной деятельности и проявляющуюся в различных конкрет­ных ситуациях и при разных конкретных условиях.

Речевые реакции

Наконец, существенное отличие заключается в спо­собе психологического и физиологического истолкования речевых реакций. Для физиологического истолкования речевые реакции не представляют собой чего-либо спе­цифического по сравнению с другими внешними прояв­лениями. Как и любое другое внешнее проявление, они представляют собой только выражение, симптом, при­знак определенного физиологического процесса. Поэто­му в ряде случаев мы можем без ущерба заменить ре­чевой индикатор каким – либо другим. Так, например, о переносе условнорефлекторной связи из первой сиг­нальной системы во вторую мы можем судить не толь­ко по речевой реакции, но и по слюнной, зрачковой, фо­тохимической, двигательной, кожно-гальванической ре­акции, наступающей в ответ на речевой раздражитель.
Между тем для психолога речевые реакции имеют специфическое значение, совершенно отличное от всех других внешних проявлений. Специфическая функция слова, отличающаяся от всех других внешних проявле­ний, заключается в том, что оно служит для обозначе­ния предметов и явлений. Слово — не символ, не услов­ный знак, не симптом предмета. Слово отражает объек­тивное значение предмета. Но речь служит не только для обозначения внешних предметов и явлений, но и для обозначения психических состояний, свойств, явлений и про­цессов. По отношению к словам, обозначающим психи­ческое состояние, или явление, или процесс, применимо все то, что мы утверждаем вообще по отношению к ре­чи. Обозначение испытуемым своего психического состояния, словом не может быть совершенно субъектив­ным и произвольным. В таком обозначении всегда есть нечто объективное. Словесные обозначения психических состояний сложились в общественной практике на про­тяжении длительной истории языка. Эти словесные обо­значения выполняют определенную социально – практическую функцию. Общественная жизнь была бы невозможна, если бы люди не могли при помощи слов сообщать друг другу свои чувства желания и мысли так же объективно, как они сообщают о явлениях природы и об­щества. Поэтому речевые реакции в психологическом истолковании выступают не как симптомы скрытых про­цессов сознания, а как приблизительно правильное при соответствующих экспериментальных условиях словесное обозначение психических состояний, явлений и процессов метод словесного отчета.

Метки: раздражитель, случай, учерб