Афаксия

Комментариев нет

Больной не только не может артикулировать, – он не может по заданию коснуться кончиком языка губы или зубов, ему не удается воспроизвести движение облизывания, поцелуя, плевка и т. д. При несколько меньшей степени нарушения аналитико-синтетической деятельности больной может произносить отдельные речевые звуки, но не в состоянии образовывать из них слова, располагая их в нужной последовательности. Распадаются речевые двигательные стереотипы. При этом понимание, т. е. анализ и синтез чужой речи, почти не страдает. Невозможна как спонтанная речь, так и повторение, хотя последнее часто все же осуществляется лучше. Однако в большинстве случаев даже при тяжелой моторной афазии у больного остается одно-два слова, которые он, благодаря сохранности артикуляции, произносит часто совершенно отчетливо и ясно. Обычно это какие-либо восклицания, короткие слова, обрывки фраз: «хорошо», «нет», «да», «пока», «ну вот», «та-та» и др. Что бы больной ни пытался сказать, он произносит только оставшееся у него слово (речевой эмбол). Ввиду того что модуляция при моторной афазии грубо не страдает, больные произносят это слово с довольно богатыми интонациями, благодаря чему почти всегда можно понять, что оно выражает-утверждение, отрицание,’ радость, печаль, удовольствие и т. д. Нередко относительно хорошо сохраняется автоматизированная речь: стихи, счет, перечисление дней недели и месяцев в обычном порядке. Моторная афазия не всегда бывает настолько тяжелой, чтобы речь выключалась полностью. Часто у больного остается еще довольно большой запас слов. Однако такой больной говорит медленно, с трудом подбирает и произносит слова, нередко искажая их, переставляет звуки или вместо одного произносит другой (литеральная парафазия). Например, вместо «самовар» и «молоко» произносится  «саморав», «моколо» и т. д. Особенно легко происходит соскальзывание на звуки, хотя и разные по звучанию, но близкие по артикуляции: л-н-т или м-б; например, больной произносит «санат» вместо «салат», «стон» вместо «слон», «доб» вместо «дом» и т. п.

Метки: , ,

Афаксия

Комментариев нет

Больной не только не может артикулировать, – он не может по заданию коснуться кончиком языка губы или зубов, ему не удается воспроизвести движение облизывания, поцелуя, плевка и т. д. При несколько меньшей степени нарушения аналитико-синтетической деятельности больной может произносить отдельные речевые звуки, но не в состоянии образовывать из них слова, располагая их в нужной последовательности. Распадаются речевые двигательные стереотипы. При этом понимание, т. е. анализ и синтез чужой речи, почти не страдает. Невозможна как спонтанная речь, так и повторение, хотя последнее часто все же осуществляется лучше. Однако в большинстве случаев даже при тяжелой моторной афазии у больного остается одно-два слова, которые он, благодаря сохранности артикуляции, произносит часто совершенно отчетливо и ясно. Обычно это какие-либо восклицания, короткие слова, обрывки фраз: «хорошо», «нет», «да», «пока», «ну вот», «та-та» и др. Что бы больной ни пытался сказать, он произносит только оставшееся у него слово (речевой эмбол). Ввиду того что модуляция при моторной афазии грубо не страдает, больные произносят это слово с довольно богатыми интонациями, благодаря чему почти всегда можно понять, что оно выражает-утверждение, отрицание,’ радость, печаль, удовольствие и т. д. Нередко относительно хорошо сохраняется автоматизированная речь: стихи, счет, перечисление дней недели и месяцев в обычном порядке. Моторная афазия не всегда бывает настолько тяжелой, чтобы речь выключалась полностью. Часто у больного остается еще довольно большой запас слов. Однако такой больной говорит медленно, с трудом подбирает и произносит слова, нередко искажая их, переставляет звуки или вместо одного произносит другой (литеральная парафазия). Например, вместо «самовар» и «молоко» произносится  «саморав», «моколо» и т. д. Особенно легко происходит соскальзывание на звуки, хотя и разные по звучанию, но близкие по артикуляции: л-н-т или м-б; например, больной произносит «санат» вместо «салат», «стон» вместо «слон», «доб» вместо «дом» и т. п.

Метки: , ,

Чутье, опыт и понимание

Комментариев нет

Чутье, опыт и пониманиеНе следует делать вывод, что воспитатель должен взвешивать на весах свое внимание, ласку и приветливость и каждому уделять равное коли­чество их и в одинаковой форме. Чутье, опыт и понима­ние в каждом случае подскажут воспитателю, в какой мере и в какой форме данный ребенок нуждается во вни­мательном отношении к нему, в поощрении, в ласке. Но никто из детей не должен быть обойден. Каждый ребенок, повторяем, имеет право и на внимание, и на ласку, и на поощрение, и на руководство,- таков принцип нашей пе­дагогики, и ему надо следовать.А между тем наши педагоги часто уделяют все свои силы и внимание детям, которые своими особенностями создают известные трудности в воспитательной работе, окружают почетом одаренных в каком-либо отношении детей, очень пригодных для выступлений и показа, и не­редко оставляют в тени, вне поля своего наблюдения, так называемых средних детей. И такое явление мы наблю­даем не только в обычных детских садах, но и в работе не­которых отличников. Такое отношение воспитателя к «среднему» ребенку неправильно.
Под лозунгом индивидуализации, как было уже указа­но, в детский сад проникают иногда такие приемы, кото­рые иначе как уродливыми нельзя назвать. В ряде слу­чаев индивидуальный подход принимает характер про­стого потворства капризам, искусственного изнеживания, неестественной, нездоровой изощренности. Все эти и по­добные им извращения очень часто вытекают из неясного или неправильного представления о целях индивидуализа­ции воспитания. Забывают, что в большом числе случаев так называемый индивидуальный подход к ребенку на­правлен к тому, чтобы устранить некоторые особенности ребенка, некоторые изъяны в его характере и поведении (например, замкнутость, грубость, капризы), так как они тормозят его здоровое развитие и мешают ему плодотвор­но (для себя и для других) участвовать в коллективной жизни.
Одной из форм индивидуального подхода, достигающей указанной цели, является не подчеркивание тех или иных черт ребенка, не выделение их, не фиксирование на них внимания самого ребенка и окружающих, а внешнее по крайней мере игнорирование их, видимое равнодушие к ним.

Метки: , ,

Зарождение опыта

Комментариев нет

Зарождение опыта у Н. «Меня поражала,- рассказывает Н.,- грубость некоторых детей, их гримасы, циничные слова, неприят­ные жесты. Я старалась бороться с ними, но была неудов­летворена результатами. Я долго думала и пришла к заключению, что лучшим средством к искоренению грубо­сти является художественное воспитание. И я призаду­малась над тем, как воспитать в детях чувство красоты, понимание красоты, потребность в ней. Разве можно все сразу? Вопросы эти меня преследовали. С чего начать? С линий, красок, форм, с живой природы?И я ответила на них следующим образом: начать надо с чего-то яркого, прекрасного, доступного и близкого де­тям и вместе с тем вызывающего и во мне самой радост­ное ощущение красоты. И я стала искать эту красоту в сказках, былинах и мифах».
Конечно, такая сложная задача, как та, которую поста­вила перед собою Н. (воспитание в детях чувства и пони­мания красоты), не решается одной только ясной поста­новкой цели педагогического опыта, но несомненно, что длительные и глубокие размышления над проблемой яв­ляются залогом успешного приближения к ее решению.
2. Второй этап в ходе педагогического опыта – это планирование или организация. Из послед­него примера видно, что размышление над поставленной задачей, отчетливое выяснение конкретной цели опыта уже подготовляет почву для его организации и планирова­ния.
Я остановлюсь на тех важных пунктах этого ответственного этапа в истории всякого педагогического опыта, ко­торые заслуживают особого внимания и размышления, так как небрежное, с самого начала непродуманное отношение к ним неблагоприятно отражается на продуктивности опыта и в особенности на объективной ценности его результатов.
К таким пунктам я отношу: 1) выбор пути воспита­тельного воздействия для достижения намеченной цели; 2) создание тех условий, в которых это воздействие долж­но проявляться в наиболее эффективной форме; 3) выбор объектов наблюдения, т. е. того ребенка или тех детей, которые будут находиться в центре внимания воспита­теля.

Метки: , ,

Объективная связь явлений

Комментариев нет

В. И. Ленин указывает, что понятие причины и следствия всегда несколько упрощает объективную связь явлений. Такое упрощение характерно для узкопрактического понима­ния этиологии в медицине, сводящегося к фиксированию лишь отдельных фактов. В практической деятельности недо­статочно подготовленного врача все еще встречается пренеб­режительное и упрощенческое отношение к отысканию закономерных связей этиологических факторов и патогене­тических механизмов развития болезни. Таким образом, клиническое мышление заменяется фактографией и повер­хностной аналогией, особенно там, где речь идет об изменен­ном течении заболеваний.Обобщая данные инструментального, лабораторного и других видов объективного исследования, врач должен устанавливать и личный контакт с больным. Это даст ему всестороннее представление не только о болезни и ее конкретных проявлениях, но и о характере, привычках и других личностных характеристиках пациента. Личный кон­такт врача с больным позволяет не довольствоваться только эмпирическими наблюдениями за показаниями медицинской техники, а раскрывать закономерные связи данного заболе­вания.
Необходимо отметить и то обстоятельство, что к врачу приходят люди разных возрастов и профессий, разного интеллектуального уровня.
Очень часто человек приходит к врачу не только за медицинской помощью, а просто рассказать об угнетающей его житейской ситуации, посоветоваться. Обладая специаль­ными знаниями, непрерывно пополняя их, врач не сможет установить нужного контакта с таким пациентом и его родственниками, не завоюет их доверия, уважения и любви, если при этом не знает особенностей труда и быта человека, не обладает эрудицией в других областях знаний.
Совершенно справедливо считает А. Ф. Билибин2, что во враче должны синтезироваться ученый, художник, философ и опытный ремесленник. В этом единстве врач найдет способ понимать жизнь и личность человека со всеми ее разнообраз­ными сторонами. Человек с многосторонними проблемами его здоровья и болезней есть сложнейший системный объ­ект, являющийся в то же время и субъектом, мыслящим существом. Не всегда удается в процессе эмпирического наблюдения за ним увидеть закономерную связь, вскрыть закон наблюдаемых явлений. Гегель указывал, что «эмпири­ческое наблюдение… доставляет нам восприятие следующих друг за другом изменений или лежащих рядом друг с другом предметов, но оно не показывает нам необходимости связи»!
Пренебрежение к личному контакту с пациентом, абсо­лютизация показаний технических средств приводят врача к субъективизму, к забвению соотносительности и единства субъективного и объективного в процессе распознавания заболевания. Активную роль врача в процессе его взаимоот­ношений с пациентом нельзя понимать как некую субъектив­ную сферу, соотносящуюся с объектом (больным челове­ком) только лишь внешним образом. Поскольку, как уже отмечалось выше, больной как объект профессиональной, познавательной деятельности врача есть в то же время субъект, личность, специализированные знания врача в качестве особой деятельности субъекта с объектом (отноше­ние врача к человеческой личности пациента) говорят о воспроизводимости в нем объекта как биосоциального суще­ства.

Метки: , ,

Психологическая мобилизация

Комментариев нет

Психологическая мобилизация, если конечно, она правильно проводится, совпадает с тем, что П. А. Рудик, как показано выше, называет «психологической подготовкой к предстоящему соревнованию», и тем, что вошло в летную практику под назва­нием «предполетной подготовки».Изложенное понимание психологической подготовки в свете структурного анализа личности позволяет внести ясность в соотношение этого понятия с воспитанием, обучением, упражне­нием, и тренировкой и устранить две наметившиеся в последнее время ошибочные тенденции. Одна из этих тенденций проявля­ется в полном включении в психологическую подготовку пере­численных четырех основных видов формирования личности и, следовательно, в отождествлении психологической подготовки с формированием личности. Вторая тенденция проявляется, напро­тив, в попытках рассматривать психологическую подготовку как полностью самостоятельный вид формирования личности, неза­висимый от указанных четырех видов формирования.
Необходимо остановиться на соотношении психологической подготовки и профессиональной адаптации. Психологическая подготовка – понятие значительно более широкое, поскольку она применяется фактически не только в процессе профессио­нальной ориентации, этапом и частью которой, как мы видели.
является профадаптация. Но и профадаптацию нельзя полностью свести лишь к психологической подготовке, которая, бесспорно, представляет собой ее существенную часть. Психологическая подготовка – это вид формирования личности, сознательного активного воздействия на нее или не менее активного самофор­мирования; профадаптация же в ряде случаев (пока еще в по­давляющем большинстве) стихийный и неосознанный процесс (причем не только процесс, но и результат). Надо думать, что по мере разработки теории способностей и улучшения практики профессиональной ориентации профессиональная адаптация все в большей степени будет становиться одним из видов психологи­ческой подготовки. Важную, но еще мало разработанную проблему представля­ет проблема критериев, или индикаторов, степени готовности, т. е. подготовленности к определенной деятельности.
Особенности психологической подготовки к различным видам деятельности. Для различных видов деятельности, поскольку они требуют и от личности и от коллектива неодинаковых способностей и притом в различной степени их выраженности, нужна и неодина­ковая по своему содержанию психологическая подготовка. Оста­новимся на некоторых достаточно хорошо изученных фактах и попытаемся имеющиеся разрозненные данные привести в некую систему, подчиненную структурному пониманию личности и способностей.

Метки: , ,

Связь понятий

Комментариев нет

Все эти факты и раньше привлекали внимание иссле­дователей, но рассматривались обычно с чисто методи­ческой точки зрения, как признак недостаточной точ­ности той или иной физиологической пробы. Между тем в этих фактах проявляется самая сущность общего типа высшей нервной деятельности. Лишь в определенной свя­зи и соотношении, специфических для каждого условно – рефлекторного процесса в отдельности, свойства типа определяют его течение и его индивидуальные особенности. Общий тип нервной системы — это не сумма отдельных свойств, а их соотношение, пропорция. В этом проявляется глубокая связь понятий «общий тип» и «темперамент». Из такого понимания общего типа вы­текают определенные методические и методологические следствия. Как правильно указывает Б. М. Теплов, едва ли можно испытывать какое – либо свойство типа посред­ством одной физиологической пробы.
Надежное испытание каждого свойства требует при­менения ряда различных испытаний. Но объясняется это именно тем, что в каждом отдельном испытании, поми­мо того свойства, которое мы испытываем, проявляются также и другие свойства общего типа. Так как эти другие свойства в различных испытаниях данного набора раз­личны, а испытываемое свойство одно и то же, то лишь при достаточном количестве испытаний и правильном их выборе мы получаем надежную корреляцию. Этот путь впервые был применен с большим разнообразием мето­дических приемов в лаборатории Б. М. Теплова.
Вместе с тем этот путь не является единственным. В типологических исследованиях лаборатории И. П. Пав­лова применялся совершенно иной путь. Каждое свой­ство типа там испытывалось посредством немногих иногда только посредством одной физиологических проб. Однако при этом испытывались все основные свойства типа. Поэтому, сопоставляя различные испы­тания и подвергая их не статистическому, а чисто каче­ственному анализу, можно было установить, какая со­вокупность свойств проявляется в данной совокупности испытаний. В качестве примера такого метода исследо­вания приведем работу В. В. Яковлевой. В этой работе повторное применение сверхсильного раздражи­теля трещотки привело к гашению условного рефлек­са. Торможение условного рефлекса на сверхсильный раздражитель — обычно признак слабости возбуждения. Чтобы проверить силу возбуждения, была применена суммация двух сильных раздражителей. Эти опыты да­ли высокий условный рефлекс, хотя тоже угасающий, несмотря на подкрепление. Ранее применявшиеся про­бы, например бром, тоже говорили о большой силе воз­буждения. Тогда возник вопрос: не объясняется ли гашение с подкреплением инертностью нервных процес­сов? Это предположение и подтвердилось целым рядом различных проб.

Метки: , ,

Анализаторы

Комментариев нет

07Так как условнорефлекторная дея­тельность протекает всегда при участии определенных конкретных анализаторов, то трудно понять, каким об­разом и при каких условиях те же самые физиологиче­ские свойства, которые характерны для данного анали­затора, могут проявиться также вне зависимости от ка­кого бы то ни было специфического анализатора. Не только распознавание, но и самое существование общих типов при таком понимании едва ли возможно. Индиви­дуальные свойства анализаторов — это совершенно иные свойства, выполняющие иную биологическую функцию, чем свойства общего типа.
Какие именно основные свойства, общие у человека и животных, характеризуют общий тип нервной системы? И. П. Павлов на конечном этапе своих исследований установил три таких свойства: силу нервных процессов, степень уравновешенности между силой возбуждения и торможения и подвижность нервных процессов. Целый ряд полученных после этого новых фактов требует вне­сения некоторых уточнений в такое понимание.
Начнем с понятия подвижности нервных процессов. В лабораториях И. П. Павлова применялись очень раз­личные физиологические пробы подвижности процессов — сшибка процессов возбуждения и торможения, образо­вание и изменение динамического стереотипа, измене­ние сигнального значения условного раздражителя на противоположное. Так как результаты различных фи­зиологических проб подвижности далеко не всегда сов­падали, то возник вопрос о том, что следует понимать под подвижностью нервных процессов. В настоящее вре­мя принято считать, что подвижность определяется ско­ростью смены процесса возбуждения торможением, и наоборот.
Однако уже И. П. Павлов нашел, что скорость сме­ны возбуждения торможением не всегда совпадает со скоростью смены торможения возбуждением Поли. Отсюда вы­текает дальнейшее следствие. Степень подвижности воз­буждения или же подвижность одного из этих процес­сов может преобладать над подвижностью другого про­цесса. Поэтому, как предлагают П. С. Купалов и Б. М. Теплов, следует расчленить также понятие уравновешенности нервных процессов. Возбуждение и торможение могут быть уравновешены или неуравновешенны не только по силе, но и по степени их подвиж­ности.
Имеются также некоторые факты, позволяющие предположить, что и понятие силы нервных процессов должно быть расчленено. Как показано в работах ла­боратории Б. М. Теплова, степень функциональной вы­носливости к длительным воздействиям не всегда совпа­дает со степенью функциональной выносливости к силь­ным воздействиям В. И. Рождественская. Что касается этой последней, то ее можно было бы, веро­ятно, понимать как степень реактивности нервной систе­мы. Тогда понятие силы нервных процессов должно быть расчленено на понятия работоспособности и реак­тивности нервной системы.

Метки: , ,

Наглядная модель понятия структуры личности

Комментариев нет

Наглядная модель понятия структуры личностиНаглядная модель понятия структуры и ее основных подструктур, без понимания которых нельзя понять структуры личности, а следовательно, и структур различных способностей. Пониманию этого вопроса может помочь и теория множеств, предложенная в 1870 г. Г. Кантором (1845- 1918) и лежащая в основе математической логики. Теория мно­жеств различает соприкасающиеся множества, каждое из кото­рых имеет только самостоятельные точки (элементы) и пересе­кающиеся множества. Последние бывают двух видов. В одном случае пересекающиеся множества имеют только часть общих точек самостоятельных множеств. В приведенном примере – это совпадающие остановки различных видов городского транспорта. В другом случае одно из множеств совсем не имеет самостоятель­ных точек (это и есть наложенная подструктура).Таково то философское понимание структуры, опираясь на ко­торое мы пытаемся раскрыть структуру личности и место в. ней способностей.
Концепция динамической функциональной структуры личности. Наиболее кратким и вместе с тем наиболее емким определе­нием личности мы считаем следующее: личность – это человек как носитель сознания. Выдвинутые возражения против такой формулировки легко можно опровергнуть.
Так, Л. П. Буева считает, что данное определение акценти­рует внимание на психологическом аспекте личности, тогда как личность в целом не психологическая, а социологическая катего­рия. Но ведь и сознание – это также не только психологическая, но и социологическая и философская категория. И не может быть двух принципиально различных пониманий личности и созна­ния- философского и психологического, как не может быть и двух пониманий материи – философского и физического. Воз­можны только разные аспекты их освещения. Определение же, даваемое Л. П. Буевой,- «Личность – это человек в совокупно­сти его социальных качеств, формирующихся в различных видах общественной деятельности и отношений» 41 – по существу пред­ставляет собой отождествление личности и человека, так как «совокупность социальных качеств, формирующихся в различ­ных видах общественной деятельности и отношений»,- это и есть определение человека. Азбучной истиной марксизма (и со­ветской психологии), как мы полагаем, является положение, что сознание не только пассивно, зеркально отражает мир, но и тво­рит его. Маркс и Энгельс навсегда покончили с фейербахианским пониманием сознания как пассивного созерцания.

Метки: , ,

Значение для понимания профессиональных способностей

Комментариев нет

Значение для понимания профессиональных способностейВыводы Э. С. Чугуновой имеют очень большое значение для понимания не только сущности профессиональной адаптации, но и социальной сущности самих профессиональных способностей Они подтверждают сформулированную Марксом закономер­ность: Только в коллективе получает индивид средства, дающие ему возможность всестороннего развития своих задатков. Из материала Э. С. Чугуновой видно, что для профессиональной адаптации необходимы не только навыки, полученные при рабо­те в одном коллективе, и межличностные отношения, образовав­шиеся именно в этом (училищном) коллективе и ставшие свое­образным частным навыком, но также умение работать в разных коллективах и в разных коллективах устанавливать нужные про­фессиональные межличностные отношения. А это в свою очередь подтверждает, что в структуру большей части профессиональных способностей входят в качестве существенного компонента ком­муникативные способности.Необходимость развития коммуникативных способностей и на их основе умения установления профессиональных межлич­ностных отношений представляет собой одну из важнейших при­чин, почему профессиональная адаптация должна начинаться одновременно с профпросвещением; лучше всего, когда и то и другое включается в профессиональную практическую деятель­ность: в школе-в виде работы в кружках, а при профессио­нальном обучении в профессионально-техническом училище, тех­никуме или вузе- в виде производственной практики. Н. К. Крупская в своей статье «Выбор профессии» писала еще в 1925 г.: «Очень большую роль может сыграть система при­школьных кружков… Чем разнообразнее будут кружки, тем лег­че подростку будет найти кружок по душе и развернуть там свою работу»45. Начав работу в кружках, подросток будет получать не только нужное и интересное ему профпросвещение, но и профобучение, которое станет вместе с тем и началом его профадаптации. В процессе же профадаптацни отчетливее будут и проявляться и формироваться его способности к выбранной про­фессии. Это хорошо видно на примере организованного в Воро­неже клуба юных медиков. Выпускник ПТУ, прейдя на производство, на котором он уже проходил свою производственную практику сначала в роли под­собного рабочего, а затем и по изучавшейся им специальности, совсем иначе будет адаптироваться, чем не проходивший этой практики или проходивший ее только формально (что бывает еще чаще).

Метки: , ,