Сигнальное значение слова

Как следует из приведенных данных, непосредственные раздражители (предметы) получают сигнальное значение сравнительно быстро, слово же, обозначающее этот предмет, еще длительное время остается индифферентным стимулом. Даже при одновременном предъявлении предмета и его названия требуется в три раза больше сочетаний для того, чтобы получить условную реакцию на слово. Можно сделать заключение о том, что на ранних этапах развития высшей нервной деятельности ребенка непосредственные компоненты раздражений играют более существенную роль по сравнению со словесными.
Наряду с условнорефлекторный методом изучения развития сигнального значения слова представляет очень большой интерес электроэнцефалографический анализ возникающих при этом взаимоотношений между различными отделами коры мозга. В нашей лаборатории был проведен ряд работ по изучению пространственно-временной синхронизации биопотенциалов коры мозга в процессе формирования слова как сигнала.
В исследовании, проведенном В. Д. Еремеевой (1975), сопоставлялись межцентральные отношения в коре, возникающие при зрительном и кинестетическом опознании предмета ребенком, а затем — при назывании этого предмета в его отсутствие. По сути дела в этом исследовании воспроизведены те же экспериментальные ситуации, которые описаны выше, но в качестве показателей были взяты изменения электрической активности мозга при различных непосредственных и словесных воздействиях.
Работа была проведена на детях в возрасте 4 лет. Электрическая активность регистрировалась в состоянии спокойного бодрствования и при предъявлении раздражителей. В одном варианте опытов ребенок мог ощупывать знакомый предмет, но не видел его, в другом — предмет предъявлялся лишь зрительно, и, наконец, в третьем варианте экспериментатор называл предмет в его отсутствие. Оказалось, что при ощупывании предмета значительно возрастала пространственная синхронизация биопотенциалов в коре и сильные корреляции проявлялись в 1.7 раз чаще, чем в состоянии спокойного бодрствования.

Режим питания в школе

Режим питания в школе, количественное и качественное распреде­ление пищи имеют некоторые различия в зависимости от характера учебного процесса и расписания занятий. Умственное напряжение и большая физическая подвижность учащихся во время занятий в обще­образовательной школе (4-6 ч) сопровождается расходом энергии. В среднем это составляет 2512 кДж (600 ккал). Исходя из этого завтрак для детей младшего возраста должен содержать не менее 2093 кДж (500 ккал), старшего школьного возраста – 2931 кДж (700 ккал), что составляет 20 % от общей суточной энергетической ценности рациона. Завтрак должен быть сбалансирован по основным пищевым веществам и энергии, сохраняя соотношение белков, жиров и углеводов 1:1:4. Второй прием пищи для учащихся организуют в школе во время большой перемены в 10.30-11 ч в виде горячего или холодного молочно-фруктового блюда. Учащиеся, получающие в школе второй завтрак, меньше утомляются и надолго сохраняют бод­рость и работоспособность.Для того, чтобы школьное питание обеспечивало потребность рас­тущего организма, необходим определенный ассортимент продуктов и соответствующие меню-раскладки с выходом блюд горячих завтраков. Правильная организация питания в общеобразовательных школах за­висит также от технической базы – наличия столовой и кухни-загото­вочной с подсобными помещениями.
Если школьная столовая располагает достаточным количеством помещений, пищу готовят на месте из сырых продуктов или полуфаб­рикатов. Эта форма организации горячего питания является наиболее благоприятной для сохранения биологической ценности пищи.
Меню горячего завтрака включает мясное или рыбное блюдо с гарниром из различных овощей, творожное, яичное или крупяное блю­до, фрукты, сок или витаминизированный напиток шиповника, кофе С молоком, чай с булочкой или кусочком хлеба.
Однако не все школы имеют необходимые помещения для приго­товления горячего питания. Поэтому в таких школах его обеспечива­ют буфеты. В этом случае горячие завтраки доставляют из школь­но-базовой столовой специальным транспортом в соответствующей таре.

Метки: зависимость, различие, распределение

Частота кормления

Большинство клиницистов при токсических формах болезни реко­мендуют увеличивать частоту кормлений до 10 раз в сутки, сокращая промежутки между отдельными приемами пищи до 2 ч. Однако резуль­таты исследований Т. А. Балезиной и А. И. Сидоренко {1972) показа­ли, что при отклонении от физиологического возрастного режима пита­ния возникает срыв пищевого стереотипа. Это неблагоприятно отра­жается на функциональном состоянии желудка и кишок. Вследствие нарушения нервно-рефлекторной фазы пищеварения возникает пере­напряжение железистого аппарата желудка и исчезает периодичность моторики, долго не восстанавливаются активность кишечных ферментов и всасывание жира. В связи с этим рекомендуется не изменять при­вычный режим кормления не только при легких, но и при токсических формах острых кишечных заболеваний, назначая после водно-чайной паузы на каждое кормление по 15-20 мл грудного молока или адап­тированных смесей. Далее каждые следующие сутки объем пищи уве­личивают на 100-150 г с тем, чтобы уже на 5-7-й день он соответ­ствовал возрастной норме.Начиная с 3-го дня, ребенок, находящийся на грудном вскармлива­нии, может быть приложен к груди на 1-2 кормления. С этого же дня диета детей, получавших докорм или прикорм, может быть рас­ширена за счет включения в нее адаптированных кисломолочных про­дуктов, а при отсутствии таковых – ацидофильно-дрожжевого молока, кефира, биолакта и других кисломолочных продуктов. Неадаптирован­ные кисломолочные смеси дают сначала в разведении 2:1с концентри­рованным рисовым отваром, затем в цельном виде. Концентрированный рисовый отвар расщепляется медленно, ограничивает процессы броже­ния, частично адсорбирует ядовитые продукты, благодаря чему умень­шается раздражение слизистой оболочки. В дальнейшем назначают прикорм в обычной последовательности с учетом состояния ребенка, аппетита, реакции на пищу. Необходимо сохранять принцип постепенности и в то же время стремиться как можно скорее ввести возрастные количества основных пищевых ингре­диентов (белков, жиров, углеводов) и витаминов. При кишечных заболеваниях, протекающих преимущественно с синдромом колита (дизентерия), переваривание и усвоение пищи на­рушается меньше, чем при энтерите, поэтому водно-солевая пауза может быть короче: при легких формах болезни – 4-6 ч, при тяже­лых-8-12 ч. В первые сутки дозированного кормления назначают не менее 200 мл пищи. В последующем диету расширяют более фор­сированно, чем при энтерите.

Метки: клиницист, кормление, результат

Школьная зрелость

В работах гигиенистов по определению школьной зрелости очень широко используется тест Керна—Иразека (Антропова и др., 1974). Пробы Иразека заключаются в следующем. Дети получают задание: 1) нарисовать на четверти листа писчей бумаги фигуру человека (без предъявления каких-либо требований); 2) скопировать десять точек, расположенных одна от другой на равном расстоянии по вертикали и по горизонтали, и 3) воспроизвести незнакомую комбинацию штрихов, срисовав написанную экспериментатором фразу.
Дети, хорошо развитые, готовые к обучению в школе, должны нарисовать фигуру человека, правильно передав схему тела и изобразив много деталей (глаза, уши, нос, волосы, шею, пальцы, подробности одежды). Эти дети довольно точно копируют расположение точек и конфигурацию букв, показывая таким образом высокую способность к подражанию.
Для того чтобы выяснить, как тесно связаны выбранные показатели созревания сигнальных систем, была проведена математическая проверка: определялись коэффициенты согласия и корреляции (также при втором и третьем уровнях значимости).
В заключение этого раздела нам хотелось бы добавить следующее. Материалы, представленные в настоящей монографии, позволяют ставить вопрос о диагностике созревания высшей нервной деятельности ребенка, его готовности к школьному обучению более широко, чем это делалось до настоящего времени. Экспериментально проверенные и обработанные математическими методами данные позволяют выделить уже несколько надежных и информативных показателей, которые являются также методически доступными для широкого круга специалистов.

Проблема сигнальных систем — проблема психофизиологическая, и и этом заключается ее чрезвычайная сложность. В исследовании предстояло выявить динамику становления у детей образной (чувственной) форм отражения действительности и словесной (внечувственной), а также попытаться выяснить физиологические механизмы каждой из них. Последовательное изучение высшей нервной деятельности детей показало, что в развитии сигнальной функции мозга можно выделить три основных этапа.

Нейролептики преимущественно антипсихотического действия

Все препараты, объединяемые в эту группу, не имеют преобладающего тормозного эффекта. У них есть более или менее выраженный активирующий компонент в собственно психотропном действии, что обусловливает слабые прямые седативные свойства. У подавляющего большинства этих препаратов имеется значительно более сильное общее и целенаправленное избирательное антипсихотическое действие. В прямом соответствии с нарастанием общего антипсихотического эффекта учащаются и утяжеляются по своей симптоматике экстрапирамидные побочные явления, а сома-товегетативпые расстройства выражены слабее, чем, например, у алифатических фенотиазинов. Низкие дозы всех этих препаратов выявляют стимулирующий компонент нейролептического эффекта, высокие – усиливают общее антипсихотическое действие. Пиперазиновые производные фенотиазинового ряда. Эта группа препаратов наиболее многочисленна, широко распространена и имеет основное значение в лечении шизофрении и других психозов. Трифтазин (трифлуперазин, стелазин, терфлюзин и др.) – наиболее типичный представитель рассматриваемых препаратов. Его психотропные свойства слагаются из следующих компо–нентов. Собственно психотропное действие  характеризуется сочетанием нейролептического эффекта с умеренным стимулирующим компонентом, общее антипсихотическое влияние сильное, избирательное антипсихотическое действие широкого спектра и отчетливо адресуется к продуктивной психопатологической симптоматике, в первую очередь к бреду, галлюцинациям и психическим автоматизмам. В собственно психотропном действии трифтазина почти не отмечается характерных для аминазина заторможенности, «придавленности» с нивелированием аффектов («психоаффективное безразличие»), с тенденцией к апатическому настроению с депрессивными компонентами. Напротив, с самого начала применения трифтазина обнаруяживается его стимулирующее, энергезирующее действие, особенно заметное при переходе от длительной терапии аминазином.

Взаимодействие сигнальных систем

У детей первых лет жизни имеет место абсолютное преобладание роли первой сигнальной системы в высшей нервной деятельности; это преобладание выражено тем отчетливее, чем младше ребенок. Как отметил еще И. М. Сеченов (1952), объектом мышления для детей этого возраста может быть лишь то, что они видят, слышат, могут потрогать руками, — связи между предметами и явлениями, их отношения для предметной мысли недоступны.» Роль второй сигнальной системы возрастает постепенно, формирование отвлеченного словесного мышления происходит на протяжении многих лет.
Характер взаимодействия сигнальных систем, т. е. степень функционального превалирования той или другой сигнальной системы на различных этапах развития деятельности мозга ребенка, определяет особенности протекания у него познавательных процессов. Поэтому разработка проблемы взаимодействия сигнальных систем имеет не только огромный теоретический интерес, но и важное практическое значение.
В нашей лаборатории исследования в этом направлении велись с помощью физиологических методик (условнорефлекторной, регистрации вегетативных компонентов изучаемых реакций, изучения межцентральных отношений в коре головного мозга методом ЭЭГ) и некоторых психологических приемов определения способностей детей к категориальному мышлению.

Как основной подход к физиологическому изучению взаимодействия сигнальных систем мы избрали определение силовых отношений между ними — выявление степени отрицательной индукции с одной, более сильной сигнальной системы, на другую, более слабую. Выше упоминалось, что для этого проводилась активация первой или второй сигнальной системы. Сначала вырабатывались условные двигательные реакции нажатия на ключ правой рукой при действии непосредственного раздражителя (зажигания красного света) или левой рукой в ответ на слово «свет». После упрочения условных реакций проводилось контрольное испытание, в котором подавалось десять непосредственных раздражителей и сразу же вслед за ними — серия словесных. В другом контрольном опыте сначала действовали десять словесных и затем — десять непосредственных раздражителей.

Использование аминазина

Существует точка зрения, согласно которой аминазин оказывает универсальное тормозящее действие на все синаптические связи в коре мозга, подкорке, спинном мозгу, что затрудняет синаптические связи одного нейрона с другим. Большие дозы аминазина, применяемые в психиатрии и хирургии, могут дать ортостатический коллапс. Терапевтические дозы (0,025-0,05 г) в этом отношении не опасны. Аминазин нужно вводить строго внутримышечно. Из-за раздражающего действия на ткани подкожные инъекции опасны. Внутривенное вливание должно проводиться под строгим контролем, так как существует опасность тромбофлебита или флеботромбоза. Побочное действие аминазина довольно значительно. По многочисленным данным, у 1,5-2% больных описано появление желтухи под влиянием аминазина; иногда отмечается лишь билирубинурия. В последнее время выяснено, что аминазиновая желтуха не печеночного происхождения, а застойного характера вызвана увеличением тонуса сфинктера Одди. В экспериментах на животных не удается доказать ее печеночное происхождение. Прежде считалось, что аминазин вызывает аллергическую реакцию печеночной паренхимы, и поэтому важна не доза, а реакция на аминазин. Описаны случаи появления желтухи после приема всего 0,05 г препарата. Однако подобные поражения печени возникают и при лечении другими средствами, например атофаном. Следовательно, мы не отказываемся от применения аминазина, но должны быть осторожны, если данное лицо перенесло заболевание печени, например болезнь Боткина или холецистит. Свойственное аминазину повышение свертываемости крови заставляет опасаться тромбоэмболических осложнений. В психиатрической практике при больших дозах (0,4 г в день) учащаются тромбоэмболические осложнения, тромбофлебиты. Терапевтические дозы, особенно при кратковременном применении (например, при рвоте у больного с коронарной недостаточностью), практической опасности с точки зрения подобных действий не представляют, если не считать возможности снижения артериального давления, Аминазин может вызывать тахикардию и замедлять проводимость миокарда, что ограничивает его применение у больных с уже имеющимся замедлением проводимости.

Нейролептическая терапия

Ее действие сводится к уменьшению интенсивности галлюцинаторно-бредовых расстройств и аффективной напряженности. Такие препараты, как трифтазин, галоперидол и триседил, воздействуя на структуру галлюцинаторно-бредового синдрома, оказывают и общее антипсихотическое действие. В связи с этим особое значение приобретает инсулинотерапия. По всей вероятности, она оказывает более глубокое воздействие на иные звенья патогенетической цепи, больше влияет на собственно процессуальную, «ядерную» симптоматику, приводят к более глубокой перестройке с мобилизацией защитных сил, способствующих предотвращению прогредиентных, деструктивных тенденций. К такому «шоковому» воздействию из психотропных средств наиболее близок эффект мажептила и в какой-то мере триседила. При выявлении истинной резистентности к психофармакотерапии, т. е. в случаях, когда использованы все способы повышения эффективности нейролептического воздействия, не следует медлить с проведением полного курса (25-30 ком) инсулинотерапии, часто в комбинации с трифтазином или галоперидолом. Затем следует продолжать интенсивную фармакотерапию с повышением реактивности различными способами, а нередко и с повторными курсами инсулинотерапии. Терапевтическая тактика имеет различные варианты в зависимости от динамики синдрома и течения затяжных прогредиентных параноидных состояний. Поскольку эффективность нейролептиков наибольшая при острых параноидных состояниях, а дифференцировать острое параноидное состояние, протекающее в виде приступа, с началом прогредиентной непрерывно текущей формы часто трудно, целесообразнее всего с первых же дней приступить к лечению нейролептиками. Непосредственной терапевтической задачей будет купирование возбуждения (что необходимо как для самого больного, так и для облегчения ухода, надзора и дальнейшего лечения) с расчетом на обрыв приступа.

Структура нервов

Перерыв в ганглиях есть и в симпатическом, и в блуждающем нервах. Разница только в том, что если в симпатическом нерве преганглионарное волокно короче, чем постганглионарное, и ганглий находится в симпатической цепочке, то в блуждающем нерве постганглионарное волокно обычно короткое, а ганглии расположены непосредственно в самом органе (в частности, в сердце). Передача импульсов в ганглиях с пре-ганглионарного на постганглионарное   волокно в той и другой системе осуществляется с помощью ацетилхолй-на. Это так называемые Н-холинореактивные структуры (Н – от слова никотин, который, кроме возбуждающего действия на центральную нервную систему, в малых дозах возбуждает, а затем парализует ганглионарный аппарат). Возникла мысль создать вещество, которое помешало бы ацетилхолину передавать возбуждение в ганглиях. Ацетилхолин представляет собой четвертичнозамещен-ный аммоний. Если создать вещество, очень близкое по структуре к нему, то, может быть, рецепторы будут поглощать это вещество вместо ацетилхолина. Эта идея знакома по сульфаниламидам: теория Рида основана на том, что вместо парааминобензойной кислоты бактерии поглощают близкий по структуре сульфаниламид, и этим самым парализуются. Идея так называемого «компетитивного» (т. е. конкурентного) эффекта нашла выражение в препарате тетраэтиламмоний (ТЭА), по структуре более простом, чем ацетилхолин. Он действительно оказался блестящим средством для паралича ганглионарной передачи. Его действие наступает очень быстро – при внутривенном введении буквально через несколько секунд, но продолжается не больше 15-20 минут. ТЭА представляет интерес исторический и применяется лишь в некоторых случаях, например, при тяжелом отеке легкого, когда нужно понизить артериальное давление, при местных нарушениях кровообращения, чтобы хотя бы на короткое время снять спазм.

Принципы психофармакотерапии

Психотропные средства имеют особенность, отличающую их от остальных лекарственных средств: особый тропизм к нарушенным психическим функциям. Это дает основание сравнить некоторые общие зависимости клинического действия других биологических методов лечения психических заболеваний, давно зарекомендовавших себя в клинике как наиболее эффективные. Основой терапевтического действия инсулина являются гипо-гликемические состояния. Будучи различными по психопатологическим особенностям, эти состояния помраченного сознания тем не менее имеют характерное клиническое выражение, а также динамику синдромов с собственными закономерностями, обычно обозначаемыми как «клиническая картина инсулиновой (гипо-гликемической) комы». Эта клиническая картина собственно гипогликемической комы, искусственно привносимая в клинику психоза, существенно не зависит от характера и психопатологических особенностей самого патологического процесса у разных больных, а протекает с преобладанием симптоматики «экзогенного типа». При этом симптоматика психоза как бы перекрывается симптомами расстроенного сознания, являющимися следствием гипогликемии. После купирования комы и по мере прояснения сознания процессуальная психопатологическая симптоматика, как правило, вновь занимает ведущее положение в клинической картине состояния. Обратное развитие психопатологических шизофренических расстройств удается фиксировать в промежутках между гипогликемиями. Обратное развитие симптоматики психоза протекает более или менее равномерно, клиническая картина психоза регрессирует гармонично, повторяя в известной степени в обратном направлении развитие симптоматики психоза при его возникновении, в принципе так же, как при спонтанной ремиссии.