Мозговая деятельность
12 Июл
Без рубрики Комментариев нет
При ослаблении корковой деятельности благотворно действует бром в сочетании с кофеином. Бром, согласно его данным, усиливает тормозные процессы, а кофеин повышает активность коры головного мозга и тем самым регулирует высшую нервную деятельность. Наряду с другими лечебно профилактическими мероприятиями (постельный режим, эмоциональный покой, борьба с голоданием и обезвоживанием организма), применила для лечения ранних токсикозов беременности препараты брома и кофеина и получила быстрый лечебный эффект. Бромистый натрий (Natrium bromatum) вводится внутривенно в виде 10% стерильного раствора в количестве от 10 до20 мл ежедневно в течение не менее 10-15 дней. Кофеин применяется по 0,1 г 3 раза в день внутрь или 2 раза в день под кожу в виде Sol. Coffeini natrio benzoici 10% по I г в течение 10 -15 дней. При уходе за такой больной нужно проявлять максимум тepпения и внимания, точно выполняя предписания врача, и тщательно следить за ее состоянием. Эти больные очень раздражительны и часто находятся в угнетенном состоянии. Они не выносят громкого разговора, яркого Света, поэтому в палате надо соблюдать тишину. Во время рвоты больную следует слегка повернуть на бок и поддерживать ее голову. После рвоты больная должна прополоскать рот раствором борной кислоты Если больная может удерживать хотя бы незначительное количество жидкости, ей дают небольшими глотками глюкозу, маленькими кусочками лед. Надо ежедневно, а иногда и по нескольку раз в день правильно оценивать тяжесть состояния больной. В особо тяжесть: случаях неукротимой рвоты все наши мероприятия могут оказаться недействительными. Большое значение для течения и исхода ранних токсикозов беременности имеет и волевая установка женщины. Очень труд но, иногда просто невозможно ликвидировать даже, казалось бы легкие формы ранних токсикозов, если беременность почему либо нежелательна для женщины.
Метки: обстановка, тишина, эритема
Детей, хорошо сосущих грудь, кормят грудью. Если ребенок не умеет сосать, то его кормят сцеженным грудным молоком. При этом, в зависимости от сосательных способностей, ребенка кормят либо из бутылочки через резиновую соску , либо с ложечки. Если же ребенок не cосет, то мо локо вводят через нос при помощи пипетки или с помощью зонда. Резиновую соску прокалывают раскаленной иглой; дырочка должна быть, такой величины, чтобы молоко вытекало крупными каплями. Молоко должно быть слегка подогрето. При кормлении с ложечки пользуются маленькой чайной, слегка удлиненной ложечкой. Бутылочку с грудным молоком ставят в посуду с теплой водой; таким образом, молоко остается теплым во все время кормления. До и после кормления ребенку дают дышать кислородом. При кормлении пипеткой молоко набирают в прокипи ценную пипетку и, не вводя пипетки в нос, капают попеременно на верхнюю губу то ближе к левой, то ближе к правой ноздре. При кормлении с помощью зонда пользуются или мягким резиновым катетером № 13-15, соединенным короткой (4 5 см) стеклянной: трубкой со вторым катетером, который другим своим концом соединено стеклянной воронкой, или длинным зондом, соединенным с воронкой. Зонд без всяких усилий вводят через рот в пищевод на глубину 12-13 см ; лучше это делать во время сна ребенка. Зонд должен быть мягким; кончик его смазывают вазелином подогретое молоко вливают через воронку беспрерывно, чтобы избежать введения с молоком большого количества воздуха. По окончании кормления зонт быстро вынимают. Вся процедура кормления продолжается 3-4 минуты. Перед каждым кормлением и по окончании кормления ребенку дают подышать кислородом. Облом особенно важно помнить при кормлении детей, у которых при этом наблюдаются признаки цианоза. Всякий раз до и после кормления грудью ребенка необходимо тщательно взвешивать. Недоношенных детей держат в родильном доме дольше и выписывают не ранее 14 го дня. Ослабленных же несосущих детей задерживают в родильном доме вместе с матерями и дольше этого срока.
Всякий приступ грудной жабы – это проявление острой недостаточности коронарного кровообращения. Поэтому он чрезвычайно опасен и требует самого тщательного внимания врача, тем более что вначале не всегда можно определить, имеется ли только приступ грудной жабы или инфаркт миокарда. Каждый приступ стенокардии требует неотложных мероприятий. Наблюдая приступ стенокардии, врач не должен оставлять больного, пока не исчезнут все проявления приступа. Первым условием лечения приступа грудной жабы является абсолютный покой – физический я психический. Физическое напряжение, повышая работу сердца, увеличивает состояние ишемии миокарда. Волнение, беспокойство поддерживают спазм коронарных сосудов. При грудной жабе любое раздражение, возникает ли оно во внешней или во внутренней среде, может стать источником патологических рефлекторных влияний на венечные сосуды сердца. В любых условиях больной должен быть уложен на 1-2 часа, его нужно успокоить, создать вокруг него спокойную обстановку. Во время приступа необходимо немедленно прибегнуть к сосудорасширяющим средствам. Наилучшим в этих условиях является нитроглицерин. Нитроглицерин вызывает угнетение сосудодвигательных центров и одновременно действует непосредственно на стенки сосудов, вызывая их расширение. Прежде всего происходит расширение венечных сосудов сердца и сосудов мозга. Нитроглицерин следует назначать в самом начале приступа, не ожидая возможного самостоятельного прекращения боли, так как всякий более или менее продолжительный приступ оставляет в миокарде изменения той или иной степени. Нередко приходится сталкиваться с предрассудками больных, которые боятся привыкнуть к этому средству. Привыкания к нитроглицерину не происходит; он быстро расщепляется и выводится из организма. Нитроглицерин нужно и можно принимать столько раз, сколько требует состояние больного. Если больной испытывает боли каждый раз после выхода из дома, в дороге, рекомендуется заранее перед уходом принять нитроглицерин, что может предупредить приступ. Каждый больной, страдающий стенокардией, должен иметь это средство при себе. 
И. П. Павлов на животном (собаке) и Бехтерев на человеке показали, как, пользуясь безусловным рефлексом, можно в лабораторной обстановке создавать или искусственно воспитывать новые условные рефлексы. Для уяснения способа возникновения нового условного рефлекса из безусловного приведем следующий классический опыт И. П. Павлова: собаке вводят в полость рта кислый раствор – наступает обильное слюноотделение: перед нами унаследованный безусловный рефлекс. Если теперь, в целях опыта, несколько раньше (5 – 10 секунд) введения раствора заставить звучать колокольчик, то после нескольких таких сеансов рефлекс слюноотделения наступит при одном лишь звучании колокольчика: образовался новый условный рефлекс благодаря тому, что установилась новая нервная связь между участком мозга, куда проникла волна чувственного раздражения (в нашем примере- звуковым центром), и слюноотделительным центром. Таким же путем можно искусственно создавать условные реакции на определенные тона, запахи, цвета и пр.Условность образующихся новых нервных связей, новых замыканий на нервных путях заключается не только в том, что их возникновение обусловлено существованием унаследованных безусловных механизмов, по и в том, что они в сравнении с безусловными рефлексами отличаются хрупкостью и изменчивостью. Условные рефлексы угасают, если они долгое время не подкрепляются безусловным рефлексом; но угасший рефлекс может снова возродиться. С другой стороны, условные рефлексы при частом их повторении и подкреплении «могут приобретать большую устойчивость: это те привычные реакции, которые, как мы выражаемся, сильнее натуры. Такого рода устойчивые условные рефлексы могут, подобно безусловным, служить базой для надстройки новых условных реакций второго, третьего и т. д. порядков. Таким путем все усложняющиеся сложные условные механизмы дают возможность человеку, начиная с ранней поры его развития, превращать самые разнообразные явления и предметы в сигналы, сообщающие о необходимости принятия организмом своевременных мер приспособления или воздействия.
Благоприятную деонтологическую обстановку в стационаре создает слаженный, четко и самозабвенно работающий коллектив врачей, сестер и санитарок. От внимания больных, настороженных, обостренно воспринимающих все окружающее в период большого напряжения собственных моральных и физических сил не укрывается самый мелкий дефект в работе. В стационаре создаются оптимальные условия для врача познать индивидуальность больного и найти к каждому больному свой подход.Следующий период болезни для онкологического больного с клиническими проявлениями ее, выписывающегося из стационара после уточненного обследования и лечения, относится к диспансерному наблюдению и лечению. Этот период протекает в основном по трем направлениям: для инкурабельных больных; для больных получивших радикальное лечение и вынужденных перейти на более легкую работу; для больных, которые в ближайшее время после лечения должны вернуться к привычному образу жизни и приступить к прежней работе. Для каждой из трех категорий больных существуют свои особые линии поведения медицинского персонала. При выписке больного из стационара недостаточно внимания уделяется инструкции его в отношении дальнейшего состояния здоровья, режима, трудоспособности и пр. Современная уточненная диагностика представляет широкие возможности для получения информации о тонких деталях болезни, и это порой заслоняет перед врачом больного в целом как человека, как личность со всеми ее индивидуальными проявлениями. Как бывает досадно слышать от больного или его родственников о том, что его выписали после лечения, не поговорив с ним должным образом. Уходя из стационара с рядом невыясненных вопросов, он ищет ответ на них у посторонних лиц и часто может пострадать от этого.
Мы живем в обстановке все более усложняющейся, и в нашей действительности все чаще встречаются так называемые нерефлекторные системы, т. е. такие системы, чья реакция на команды управления может оказаться парадоксальной с точки зрения здравого смысла. Кроме того, есть силы, дополняющие наш разум: инстинкт, интуиция, эмпатия, эмоциональные моменты, этические принципы, чувство. Надо разбираться! А как? Измерять, соотносить одно с другим. Помогает и счет, и цифра, но цифра не высвечивает все сложности. Логическое мышление многое дает, но не все: важна еще диалектика. Может показаться, что сказанным мы умаляем в какой-то степени знания. Это не так! Знания-вещь незыблемая, но только своим знаниям врач должен быть хозяином. Надо, чтобы не знания его вели, а он ими управлял. Если держаться такого направления, то дорога к мастерству открыта. При врачевании врач руководствуется чувством меры и добивается понимания противоположностей как расторжимых понятий, способных меняться местами. Иначе говоря, при врачевании надо быть диалектиком, умеющим «обживать противоречия». Спора нет: двуединство противоположностей трудно постигается. Это достигается «внутренним оком»-творчеством.XX век отмечен направлением: синтезировать образное и научное начала. Оба эти начала проявляют тягу к философии; естественно стремление-насытить ими врачевание. У современного врача по существу знаний достаточно, достаточен и запас ассоциаций, которые помогают или должны помочь открывать дополнительные глубины его профессии. Деонтология помогает синтетической работе. В ней содержится то, что заставляет врача погрузиться в глубину его профессии, не ограничиваясь «плаванием по поверхности». Нельзя не считаться с тем, что при врачевании сердечное чувство часто оказывается проницательнее и мудрее, чем самый рафинированный разум. К сожалению, в медицинских вузах больше заботятся о знаниях, чем об умении обращаться с больными. Вот еще четыре измерения врачевания: образование, воспитание, опыт, душевность. Врач-клиницист- это камерный философ. И быть таким он должен, ибо он вторгается в интеллектуально-психологическую сферу своего пациента и должен управлять им. Врачу нужно формировать себя всю жизнь.
В других случаях поведение человека в новой обстановке создает скорее драматическое впечатление, так как человек оказывается «слабым» для данной ситуации. Ольга Ивановна в рассказе А. П. Чехова «Попрыгунья» — женщина легкомысленная, ветреная, не понимающая всей глубины и благородства личности своего мужа Осипа Дымова. Но вот Дымов тяжело заболевает. Тогда у «попрыгуньи» возникают новые, еще самой ей неясные чувства отвращения к себе и запоздавшей преданности мужу, у трупа мужа, в необычной для Ольги Ивановны ситуации, ее беспомощность, искренность желания стать другой проявились с большой драматической силой. «Дымов! — звала она его, трепля его за плечо и не веря тому, что он уже никогда не проснется.— Дымов! Дымов же!» Будет ли другой Ольга Ивановна, похоронив мужа, сказать трудно. Многое зависит от того, потребуют ли жизненные ситуации от Ольги Ивановны изменения привычных черт ее характера.