Сиднокарб может оказаться эффективным при некоторых формах эпилепсии («малая эпилепсия») и ночном недержании мочи. Имеется положительный опыт применения сиднокарба для лечения некоторых форм бессонницы, протекающих с извращением формулы сна. В этих случаях утром назначают сиднокарб, на ночь – эуноктин. Начальная доза препарата – 5 мг, суточная – от 10 до 100-150 мг внутрь. Сиднофен близок по химическому строению и фармакологическим свойствам к сиднокарбу. Психостимулирующие свойства препарата выражены менее резко, чем у сиднокарба, вызываемая им активизация отличается мягкостью, как правило, не вызывает явлений гиперстимуляции, обострения психотической симптоматики, раздражительности. Наряду с этим в спектре его психотропной активности отмечается известное антидепрессивное влияние, которое выражается в вызываемом сиднофеном повышении настроения. Сиднофен широко применяется в амбулаторной практике для лечения астенических, астено-депрессивных, депрессивно-ипохондрических, апатических и других невротических и неврозоподобных состояний. Основным показанием к лечению являются состояния вялости, гиподинамии, повышенной утомляемости, подавленности разного генеза, в том числе соматогенной. В связи с незначительностью побочных явлений сиднофен практически не имеет соматических противопоказаний. В отличие от сиднокарба препарат несовместим с антидепрессантами – как ингибиторами МАО, так и трициклическими, поэтому между курсами лечения этими препаратами и сиднофеном необходим недельный перерыв. Методика лечения: начальная доза 5-10 мг в день может быть увеличена до 20-30 мг, в отдельных случаях до 60- 70 мг/сут. Необходимость длительного лечения нейролептиками вызывает определенные сложности в психиатрической практике, связанные с необходимостью тщательного контроля за приемом больными лекарств, особенно в случаях их негативного отношения к терапии.
Метки:
генез,
ингибиторы,
эпилепсия
Вторая сигнальная система складывается на основе первой, и ее деятельность может осуществляться правильно только до тех пор, пока она правильно же соотносится с первой. «Нужно помнить, что вторая сигнальная система имеет значение через первую и в связи с последней», — писал И. П. Павлов (Павловские среды, 1949, с. 318). Роль первой сигнальной системы заключается в том, что она помогает более точно оценивать происходящие события, о каждом явлении человек может сказать, насколько оно возможно, реально и т. д. Непосредственные ощущения и впечатления, наш чувственный опыт являются контролем правильности тех обобщений, абстракций, которые возникают во второй сигнальной системе. Достигнув достаточного развития, вторая сигнальная система начинает играть все более значительную роль в высшей нервной деятельности человека, оказывая постоянное более или менее выраженное отрицательное индукционное (т. е. тормозное) воздействие на первую сигнальную систему.
Каково же нормальное отношение между сигнальными системами — первой и второй? И. П. Павлов отвечает на этот вопрос так: «У человека все сложные отношения перешли во вторую сигнальную систему. У нас выработалось словесное и неконкретное мышление. Самым постоянным регулятором в жизненных отношениях является вторая сигнальная система» (Павловские среды, 1949в, с. 9). В другом месте он говорит: «Ясно, что так как все люди, сносясь между собой и обращаясь к действительности, пользуются вторыми сигналами, словами, то значит, конечно, словесная система, вторая сигнальная система, является преобладающей, особо ценной в высшем отделе центральной нервной системы и таким образом должна оказывать постоянную отрицательную индукцию на первую сигнальную систему» (Павловские среды, 1949в, с. 319).
При обязательном функциональном преобладании у всех здоровых людей второй сигнальной системы характер ее взаимодействия с первой может существенно варьировать индивидуально. У одних людей роль первой сигнальной системы оказывается относительно большей, у других — относительно меньшей.
Метки:
абстракция,
вторая сигнальная система,
первая сигнальная система
Навязчивости и фобии, по-видимому, из-за общей патофизиологической сущности, имеют тенденцию к хроническому течению с образованием резистентности к терапии. Такие случаи возникают в результате недостаточно активной фармако- и психотерапии (малые дозы, «слабые» препараты, несистематическая психотерапия и др.) именно в начале заболевания, что приводит к известному феномену адаптации не только к медикаменту, но и к психотерапии. В отличие от эндогенных психозов и в известной мере от психопатий при невротическом генезе заболевания это обстоятельство имеет особое значение в связи с личностными реакциями больного. Следующим параметром выбора терапии является различие между навязчивостями и фобиями, что обычно не учитывают. Если навязчивости и фобии объединяет неприятный, тягостный для больного, нередко субдепрессивный аффект, то для фобий характерны страх и тревога вплоть до ужаса, с которым больной не в состоянии совладать, теряя критическое, отношение, характерное для этого рода нарушений. При лечении фобий следует отдавать предпочтение препаратам с более выраженным анксиолитическим действием (элениум, седуксен и особенно феназепам). Кроме того, вегетативный невротический компонент при фобиях выражен обычно гораздо больше, чем при навязчивоетях. При отдельных видах фобий, особенно при кардиофобических состояниях, вегетативные нарушения выступают на передний план. Врачу нередко трудно выделить ведущее расстройство: то ли сердцебиения и не-, приятные ощущения в области сердца вызывают приступы тревоги и страха, то ли наоборот. У таких больных вегетостабилизирующие средства транквилизаторов, сочетающиеся с анксиолитическим действием, должны использоваться в полной мере наряду с другими вегетотропными и сердечными средствами. В амбулаторной практике часты случаи фобий с особой интенсивностью, остротой и пароксизма и др. проявлений.
Метки:
аффект,
диагностика,
пароксизм
Существуют факторы, вступающие в сложные взаимоотношения, которые не могут не отражаться на ранее установленных закономерностях психопатологии и течения психических заболеваний, созданных классической психиатрией. Наиболее отчетливо видоизменяются частота возникновения, клиническая картина и течение пограничных состояний, соматогенных, инфекционных и вообще экзогеино-органических психозов. В то же время и эндогенные психозы, в частности шизофрения, претерпели значительные изменения. Под влиянием многообразных биологических и социальных факторов происходят изменения в симптоматике и течении психозов, которые можно обозначить как общий патоморфоз. Если же понимать психические заболевания как патологические процессы, развертывающиеся прежде всего на биологическом уровне (что не исключает существенного значения социальных воздействий), то, по-видимому, биологическим факторам в патоморфозе психических заболеваний принадлежит ведущая роль. В связи с этим особое значение имеет длительная и массовая психофармакотерапия с ее общим и избирательным антипсихотическим действием. Мы считаем наиболее актуальным изучение изменений клиники и течения психических заболеваний в условиях длительного медикаментозного воздействия, т. е. лекарственного патоморфоза. Это понятие имеет достаточно широкие границы. Если понимать под лекарственным патоморфозом закономерное и стойкое изменение клинической картины и течения заболевания, то изменения критериев диагностики, часто меняющиеся с течением времени границы нозологических форм (в частности, и шизофрении и маниакально-депрессивного психоза), вряд ли можно расценивать как патоморфоз этих заболеваний в узком смысле слова.
Метки:
психика,
синдромы,
слова
В течение последних десятилетий социальная реабилитация психически больных привлекает все большее внимание исследователей, а идеи реабилитации внедряются в практику, становясь преобладающей концепцией клинической психиатрии. Благодаря успехам лекарственной и других видов биологической терапии психических заболеваний в настоящее время большое значение приобретает соотношение социально-реабилитационных и биологических факторов лечебного процесса. Существуют представления о том, что социальная реабилитация должна ограничиваться так называемыми коррекционно-восстановительпыми мероприятиями, направленными по существу лишь на профилактику инвалидности и трудоустройство больных с дефектами психики. Увлечение только реабилитационными мероприятиями приводит к игнорированию других методов терапии, хотя, конечно, любая терапия по существу направлена па коррекцию патологических проявлений и восстановление нарушенных функций. Иногда уделяют основное внимание только биологическим, главным образом фармакотерапевтичоским методам лечегош. Однако происходящее при этом устранение психических нарушений является обязательно условием полноценной социальной реабилитации больного, которая по сути является основной целью и критерием эффективности биологической терапии. Все это указывает на определенную условность разграничения биологических и социо-терапевтических мероприятий в едином лечебном процессе. Клиническая практика последних десятилетий подтвердила, что биологическая терапия, в первую очередь психофармакотерапия, открывает пути для раннего психо- и социотерапевтического воздействия; в свою очередь социотерапия усиливает эффективность биологического лечения. Психотерапия является видом лечения, при котором врач оказывает непосредственное влияние на психику больного. Этим психотерапия отличается от опосредованной коррекции психических расстройств путем действия на различные звенья патогенеза. Любое определение психотерапии имеет свои преимущества и недостатки.
Метки:
психотерапия,
расстройства,
трудотерапия
