Новые взгляды в дошкольном воспитании
03 Июн
Без рубрики Комментариев нет
Новые взгляды в дошкольном воспитании, открывающие перед ним перспективы прекрасного расцвета, можно в самой сжатой форме выразить в двух тесно связанных друг с другом лозунгах: «Больше уважения и доверия к воспитателю и его труду!», «Больше уважения к личности ребенка и веры в его творческие силы!» Первый лозунг находит свое практическое воплощение в том внимании, которое мы уделяем обмену педагогическим опытом, и в том усердии, с которым мы взялись за изучение его; второй – в том интересе, который к вопросам индивидуализации воспитания проявляют воспитатели-отличники и те, которые станут отличниками. Вопрос об изучении педагогического опыта, об его собирании и обобщении служил темой предыдущей статьи; тема настоящей- проблема индивидуализации воспитания ребенка в детском саду. Самый принцип индивидуализации не нов для нас и имеет большую и богатую историю. Более 100 лет назад друг детей Песталоцци (1746-1827) предостерегал от попытки «стричь всех детей под одну гребенку». Современник Песталоцци великий социалист-утопист Шарль Фурье (1772-1837) построил всю систему воспитания в рисовавшемся его воображению «строе гармонии» на принципе индивидуальных влечений («страстей»). Все выдающиеся русские педагоги с большим уважением и бережностью относились к индивидуальности ребенка и решительно высказывались против такой системы воспитания, которая приводит к нивелированию детей, к стиранию их индивидуальных особенностей, к водворению в детском коллективе элементов стадности.Для нас, однако, особое значение приобретает вопрос о том, какое место должен занимать принцип индивидуализации воспитания в условиях нашего строя жизни, говоря иначе, в каком отношении находится принцип индивидуализации к основам социалистической культуры, гармонирует ли он с ней или вступает в противоречие.
Метки: взгляд, перспективы, расцвет
Неврология пока не располагает эффективными средствами для лечения многих заболеваний. В результате перед врачом возникает очень сложная задача: он должен внушать больному надежду на выздоровление, хотя знает, что перспективы весьма печальны. Казалось бы, сокрытие от больного всей горькой правды является единственно приемлемым тактическим ходом врача. Мудрая пословица гласит: «Смерть терпеть легче, нежели ждать». В этом отношении заслуживает внимания эпизод из жизни Ю. Тынянова, который страдал рассеянным склерозом. Будучи на консультации у Д. И. Плетнева, он удивился, что профессор даже не предложил ему раздеться, а только, бегло осмотрев, предложил жить на юге. Д. И. Плетнев потом объяснил друзьям писателя: «Я не умею лечить рассеянный склероз, я только могу узнавать его. Буду задавать вопросы, пациент будет отвечать, да и будет ждать, что я скажу. Так вот … а у меня нет этого. Пускай лучше он считает, что профессор невнимательный» (цит. по В. Шкловскому). Знаменитый невропатолог Г. И. Россолимо, приглашенный на консультацию к Л. Н. Толстому, заявил: «Я не считаю себя возможным ставить сомнительные диагнозы человеку, перед которым преклоняется весь мир». Что обнаружил Г. И. Россолимо, каковы были его заключения, так и осталось неизвестным.В приведенных примерах клиницисты высокого класса без колебаний ставили под удар свою репутацию во имя интересов больного. Подобные действия можно было бы принять за общее правило, но в неврологической практике нередко встречаются ситуации, в которых ложь или умолчание со стороны врача не так уже бесспорны. Допустим, обреченный больной с прогрессирующим органическим заболеванием нервной системы окружен заботой и вдохновляющими врачебными обещаниями. С течением времени он убеждается, что, несмотря на внимательнейшее отношение, лечение не помогает. Начинаются изнурительные и безрезультатные поиски новых врачей, новых клиник, новых методов лечения. Больной разъезжает (или его возят родственники) из города в город, перекочевывает из клиники в клинику, обращается за помощью к знахарям, пишет требовательные послания в различные медицинские инстанции. Впустую тратятся материальные средства, расшатывают нервную систему сизифовы усилия. В итоге возникает недоверие к медицине, разочарование в науке, но надежда на чудо остается.
Природа указанных форм сенсорного распада образов в отношении пространства, времени, перспективы, формы, величины и движения дает возможность предположить наличие системного автоматизированного механизма, отображающего в сознании внешние явления тела в норме подобно системным кинематографическим изображениям.Этот сложный процесс осуществляется путем интеграции и синестетического использования простых рецепторных функций: а) органов чувств, отражающих раздражения извне и из собственного тела; б) ощущений органов дыхания, перитонеального положения, температуры и других вегетативных проявлений; в) кинестетических ощущений, исходящих из суставов и мышц, отражающих двигательные установки; г) вестибулярных функций, сигнализирующих о положении тела в пространстве и отношении его к пространству.