Критерий Павлова
30 Июл
Без рубрики Комментариев нет
Как оказалось, этот критерий явился очень надежным и позволил подойти к определению специфики работы человеческого мозга. Для животных сигналами могут служить лишь непосредственные раздражители (зрительные, слуховые, осязательные и т. д.) или их следы в нервной системе. Способность реагировать на непосредственные воздействия, поступающие через сенсорные каналы, присуща и человеку. «Это то, — говорил И. П. Павлов, — что и мы имеем в себе как впечатления, ощущения, представления от окружающей внешней среды. Это первая сигнальная система, общая у нас с животными» (Павловские среды, 1949а, с. 586).
При действии непосредственных раздражителей, «первых сигналов действительности», как их называл И. П. Павлов, в мозге возникают моно- или полимодальиыо образы — прямое, чувственное отражение действительности. У человека возникла и развилась новая форма отражения действительности — чороз посредство стлало» особого рода, слов. Это ужо но прямое отражение, а обобщенное, так как в каждом слове интегрировано множество «первых сигналов действительности»; вместе с тем получаемая форма отражения более или менее удалена от конкретным образов предметов, явлений (почему ее иногда определяют как внечувственную). Согласно павловским представлениям, именно в развитии высоких степеней обобщения через посредство слова и абстрагирования от конкретных образов и состоит сущность специально человеческой формы отражения — второй сигнальной системы действительности.
Самая постановка проблемы сигнальных систем ужо явилась огромным научным достижением: различные формы отторжения, т. е. психические процессы, И. П. Павлов сделал предметом физиологического анализа. Это стало возможным благодаря тому, что он рассматривал деятельность мозга как единую разделения ее на психическую и собственно физиологическую, но в то же время не отождествлял психическое с физиологическим, подчеркивая, что психическое отличается «…пусть хотя бы по степени сложности».
Вторая сигнальная система, эта «чрезвычайная прибавка», наиболее позднее приобретение в эволюционном процессе, обеспечивающая безграничную ориентировку и высшее приспособление человека в окружающем мире, является системой и наиболее хрупкой, наиболее ранимой, в первую очередь поддающейся разлитому торможению. При истерии «вместо обычно первенствующей в бодром состоянии работы второй сигнализационной системы выступает деятельность первой, сперва и более устойчиво в виде мечтательности и фантастичности, а дальше и более остро в виде сумеречного или собственно легкого сонного состояния (отвечающего просоночному или состоянию засыпания), освобожденной от регулирующего влияния второй системы. Отсюда хаотический характер этой деятельности, не считающейся больше или мало считающейся с действительностью и подчиняющейся главным образом эмоциональным влияниям подкорки». Повышенная эмоциональность, столь характерная для истеричных, имеет в своей основе хроническую слабость коры и преобладание подкорки. Под влиянием эмоций, вследствие иррадиирования их из подкорки, резко повышается возбудимость известных отделов коры, что при характерной для истерии слабости коры вызывает распространенную отрицательную индукцию. Таким образом, функциональный очаг возбуждения, с одной стороны, вызывает распространенное торможение, что исключает влияние и контроль других отделов коры, с другой-быстро ведет к пределу функциональной работоспособности корковых клеток и развитию запредельного торможения, которое суммируется с отрицательной индукцией. Патофизиологический механизм характерной для истерии внушаемости и самовнушаемости находится в непосредственной связи с указанными явлениями. Внушение и самовнушение «есть концентрированное раздражение определенного пункта или района больших полушарий в форме определенного раздражения, ощущения или следа его-представления, то вызванное эмоцией, т. е. раздражением из подкорки, то произведенное экстренно извне, то произведенное посредством внутренних связей, ассоциаций,-раздражение, получившее преобладающее, незаконное и неодолимое значение.