Психопатологические системные образования
11 мая
Без рубрики Комментариев нет
В практике психоневрологической клиники наиболее часто встречаются такие психопатологические системные образования, как навязчивые состояния с ритуалом, галлюцинаторные и бредовые синдромы, реже – картины психического отчуждения типа деперсонализации.Еще ранее мы проанализировали основы всей общей психопатологии и предложили расширить понятие психического отчуждения, выделив целое направление в психопатологии, которое рассматривало бы часто встречающиеся в психиатрии патологические психические образования, начиная от навязчивости и кончая бредом.
В ряде заболеваний различной этиологии (чаще при эндогениях) обнаруживается патологическая продукция психики больного, которая приобретает своеобразную автономность и выходит из-под контроля и волевых побуждений сознания личности. Эта продукция проецируется во вне Я и во внешний мир (и даже персонифицируется). Она выражает по своему психическому содержанию противоположные неадекватные тенденции и принимает чуждый, недоброжелательный, враждебный характер. Патологическое содержание психики постоянно, отрицательно, навязчиво, принудительно воздействует на нормальную сторону логических и свойственных этой личности мыслей. Все это используется для насильственной реализации в психике и поведении больного патологического психотического содержания. И это обстоятельство может привести к опасным последствиям как для больного, так и для окружающих. Остановимся на психопатологическом анализе указанных отдельных клинических картин. Все то, что непосредственно окружает здорового человека, предстает перед ним как понятное, объяснимое и знакомое. Окружающая среда становится для него своей и доброжелательной, он всегда может ее использовать для удовлетворения биологических и духовных потребностей. Если же он в обыденной жизни обнаруживает явления непонятные, необъяснимые и незнакомые, то, естественно, у него возникает интерес и активное стремление к поиску. После нахождения причин и условий, их вызывающих, эти явления становятся для него либо своими, доброжелательными и благоприятными, либо, если они причиняют ему вред и представляют опасность, он активно ищет пути к их обезвреживанию. Иной тип реагирования наблюдается у больных с невротической астенизацией, навязчивыми фобическими состояниями с еще сохранным сознанием. Все то, что в окружающей их среде кажется им непонятным, необъяснимым и незнакомым, для них субъективно становится чуждым, недоброжелательным и даже опасным и враждебным. Случайные стихийные события больные рассматривают как имеющее к ним отношение, как действие чуждых, непонятных, враждебных сил.
В то же время эти личности достаточно сохранны, критичны, понимают нелогичность, несуразность своих переживаний, но все же преодолеть беспокойство, тревогу и страх они не в силах. Реальность, конкретность и] яркость чувственного богатства воспринимаемого и субъективно воспроизводимого внешнего мира блекнут и оскудевают. Снижается способность самостоятельного управления своими мыслями. Мысли с фобическим содержанием приобретают автономный, чуждый и случайный характер. Чуждые, устрашающие и нелепые по своему содержанию мысли и чувства насильственно вторгаются в сознание больных и вызывают тяжкие страдания. Постоянно они находятся в тревожном ожидании («как бы чего не вышло»), все время ведут неэффективную борьбу, мобилизуют логику своего мышления для их преодоления, обращаются за помощью к окружающим, меняют врачей, у которых ищут спасения, и в то же время не доверяют им. При крайне выраженных фобиях больные в поисках защиты с целью преодоления своих навязчивых страхов кататимно принуждаются к совершению ритуальных актов в мыслях, речи и действиях. Подобная патологическая защита сходна с мистикой и суеверием.
Метки: образование, психопатология, синдром
Сторонники различных субъективно-идеалистических школ в философии, психологии и психопатологии безотносительно к тому, выражают ли они свои мысли откровенно либо завуалированно, рассматривают Я как независимую и самостоятельно существующую субстанцию. Этот принцип субстанциональности Я неизбежно приводит их к утверждению имманентности сознания Я, к отгораживанию личности от внешней среды, к абсолютному противопоставлению чувственно-предметной сферы сознания Я сознанию, к отрыву психики от ее материального субстрата и, наконец, к игнорированию роли социально-исторического процесса в формировании человеческого сознания.В любом познавательном акте раскрывается следующая характерная особенность: например, увидев дом, я говорю: «Это я воспринимаю дом», однако я могу сказать иначе: «Это есть дом». При этом смысл останется тот же, но все же в первом случае подчеркивается субъективный характер восприятия, а во втором – объективное содержание его. Конечно, нужно признать мое личное участие в акте видения дома. Тем не менее в любом восприятии, эмоции, рассуждении и действии в обычной практике жизни наше переживание направлено непосредственно на объект, существующий независимо от нашего Я, а не на переживание самого себя.