Предотвращение суицида
Первым шагом в работе по предотвращению суицида становится установление личного контакта. В случае планирующегося самоубийства такой контакт найти сложно: часто человек не настроен на контакт с кем бы то ни было, обдумывая предстоящие действия. Если же попытка уже произошла, то человек может испытывать чувство глубокой благодарности за искреннее внимание. И в том и в другом случае важно дать ему возможность отреагировать накопившиеся негативные эмоции. А также успокоить его, дать возможность выговориться, сочувствуя и сопереживая ему. Зачастую клиент находится в состоянии психалгии (невыносимой душевной боли), и сознание его в этот момент сужено, поэтому сам по себе разговор с другим человеком может снизить уровень тревоги, сумятицы и хаоса у клиента. В этой ситуации главное — это умение слушать. В случае же истинного суицида клиент не очень охотно идет на разговор, избегая обсуждения тех вопросов, решения по которым он уже принял.
Следующим шагом является определение основной проблемы, которая и лежит в основе суицидальной активности. Выделение основной причины или причин такого решения есть попытка понять душевное состояние человека. Как правило, в состоянии решимости человек не дифференцирует главную и второстепенные проблемы, для него они все сплетены в один клубок. Фактически человек рассматривает все, происходящее вокруг него, как лишнее подтверждение вывода о том, что «жить больше не стоит». Все многообразие мира для него свелось к какой-то преграде, преодолеть которую ему кажется невозможным. При этом ни в коем случае нельзя говорить что-либо похожее на «да махни ты на все это рукой». Важно, наоборот, разложить вместе с клиентом основную проблему на составляющие, с тем чтобы впоследствии он сам признал «решаемость» каждой в отдельности.
В ходе первого и второго этапов беседы важно определить и степень риска совершения суицида, т. е. оценить суицидальный потенциал. Сюда входят социально-возрастные и половые особенности клиента. Например, по данным социологического
3. Не стоит, столкнувшись с этой проблемой, паниковать и пытаться скрыть это чувство, рассказывая клиенту о недопустимости самоубийства с точки зрения морально-этических норм.
4. Необходимо вовлекать в процесс консультирования значимых для клиента людей.
5. Предоставить клиенту возможность в любой момент связываться с консультантом.
6. Информировать близких для клиента людей и обсудить вопрос о госпитализации с ним и с его близкими, если она необходима.
7. Контролировать возможные манипуляции собой со стороны клиента.
8. Помнить, что наибольшую ответственность за свои поступки несет сам клиент.
9. Консультант обязан подробно, в письменной форме, фиксировать свои действия.
Тем не менее может случиться и так, что удержать человека от последнего шага не удалось. В этой ситуации не стоит возлагать на себя ответственность за неудачу. Человек, твердо решивший умереть, рано или поздно, по-видимому, доведет свое дело до конца. Важно, чтобы психолог-консультант сделал все, что было в его силах.
Чтобы избежать мучительных переживаний, связанных с самоубийством пациента, можно воспользоваться советами, которые дает В. Меннингер:
1. В области мировоззрения:
- консультант не может нести ответственность за то, что происходит с клиентом вне стен его кабинета;
- самоубийство иногда происходит вопреки заботливому отношению;
- нельзя предотвратить самоубийство, если клиент уже принял решение.
2. Тактический подход:
- необходима готовность к неудаче;
- обязательно консультироваться с коллегами;
- обсудить с коллегами самоубийство клиента как способ разрешения трудной ситуации.
3. Реакция на самоубийство клиента:
- самоубийство всем причиняет боль, и это необходимо помнить;
- как консультант вы приобрели очень ценный профессиональный опыт, который поможет вам в дальнейшем развитии;
- не удивляйтесь вашему подавленному настроению, чувствам вины и злобы
на самого себя и на клиента, который «не захотел вас послушаться».
4. Преодоление последствий самоубийства клиента:
- скорбь — это естественная реакция на самоубийство человека, и вы от нее не застрахованы;
- говорите и переживайте, но без излишнего самообвинения;
- позвольте себе выговориться с коллегами, друзьями, в семье;
- помните годовщину горестного происшествия, чтобы не оказаться застигнутым врасплох неожиданными воспоминаниями об этой ситуации.
Попытка самоубийства в тюрьме. Переживание совершенного преступления1
Сны убийцы. Попытка самоубийства — явление для тюрем и СИЗО обыденное. Вешаются, травятся, режут вены здесь гораздо чаще, чем на воле. Правда, многие самоубийцы вовсе не хотят умирать. Кто-то пытается таким способом хоть на неделю угодить в тюремную больницу, где порядок мягче, да и жизнь сытнее, кто-то косит под сумасшедшего (психи по закону суду не подлежат, а направляются на лечение). Но этот случай был особенным. Свести счеты с жизнью — причем по-настоящему — пытался пятнадцатилетний мальчишка, обвиняемый в убийствах. Причина — ночные кошмары. Сны…
Коля убил трех человек. И эти люди стали приходить к нему во снах. Они все были в крови. Снилась умершая мать. За день до попытки самоубийства приснился отец, которого он во сне вешал. Все эти люди звали его за собой. И он пошел.
Однажды ночью в канун новогодних праздников Коля привязал к краю «шконки» (трехъярусная железная кровать) шнурок, вдел голову в петлю и бросился вниз. К счастью, один из сокамерников не спал и вытащил Колю из петли. Подросток остался жить. Но чтобы он больше не пытался повторить «последнего» шага, ему нужна была помощь. Так Коля оказался в кабинете тюремного психолога.
Это был крупный, физически сильный парень с растерянной и испуганной детской улыбкой. Одетый в невообразимую смесь из разноцветных гуманитарных брюк и свитеров, он дрожал, хотя в кабинете было тепло, даже душно. Он сильно волновался и ни с кем не хотел разговаривать. О себе Коля сказал: «Я родился в Санкт-Петербурге…» — и надолго замолчал. Он просто не видел ничего в своей прошлой жизни такого, что можно было сказать другому человеку. Она была пустой и, по его мнению, абсолютно никчемной. А вот интерес к его нынешнему состоянию вызвал буквально словесный поток. Это была многочасовая исповедь, которую даже при желании остановить было бы невозможно. Ведь человек впервые за всю жизнь был услышан, его впервые постарались понять. Он говорил, говорил и говорил. И постепенно становилось ясно, насколько ему сейчас тяжело и почему он решился уйти из жизни.
Детство у Коли (как и у большинства убийц — малолетних, зрелых — без разницы) не сложилось. Отец работал на заводе и пил «по-черному». Практически каждый день дома были скандалы. Мальчик сопротивлялся отцовским запоям как мог — выбрасывал бутылки в окно, выливал их содержимое в унитаз, из-за чего постоянно ходил с разбитым носом. Время шло, скандалы продолжались. Один из них закончился сердечным приступом у матери. Спасти ее не удалось. В это время Коля готовился сдавать экзамены в ПТУ, но после того, как лишился матери, ощутил пустоту. Говорил, что было такое ощущение, словно вся жизнь прошла перед глазами. Он остался без образования и без профессии. А отец в очередной раз слег в больницу с «белой горячкой».
С этого времени Коля предпочитал сидеть дома, закрывшись в своей комнате. И однажды к нему пришли друзья — «облегчить страдания». Как водится, принесли выпивку, «травку». Сидели долго, почти шесть часов. Когда вконец обкурились, кто-то предложил: «А может, прогуляемся, деньжат раздобудем». А деньги в то время были очень нужны. Матери нет, отец в больнице, сестра живет с мужем далеко от него. Дома кончались продукты. Да и в голове «все плыло». На улице прицепились к мужику. Но тот был не робкого десятка и ответил: «Отвалите, ребята, а то костей не соберете». «Ребят» это сильно обидело. На мужика набросились с кулаками. Первую атаку он отбил и даже прилично накостылял одному из пацанов. Но тут в дело вступил физически подготовленный Коля. Он схватил пустую бутылку и ударил ею «обидчика» по голове.
1 Статья опубликована в газете «Московский комсомолец» № 52, 1999 г., автор — С. Ф. Левин
Мужик осел на землю, потом его еще минут десять добивали. Обыскали карманы, денег не нашли, зато обнаружили удостоверение ветерана МВД и решили «делать ноги».
По дороге у одного из стариков, гулявших во дворе, спросили закурить. Тот, как оказалось, не курил. Колю это снова разозлило, и он ударил старика. Тот удивился: «Сынок, что ты делаешь!?» Но Колю остановить было уже нельзя. Он бил без остановки. Человек уже не мог сопротивляться и лишь слабеющим голосом просил вызвать «скорую». «Какая «скорая», дед? Чтоб ты меня в ментовку сдал!?» -засмеялся Коля. Убив старика, наш герой забрал кошелек и часы, которые валялись рядом, и ушел.
Затем — еще неожиданная встреча. По дороге им попался один из Колиных знакомых. Он был выпивши и стал требовать с ребят водки. Коля дал — бутылкой по голове. Знакомый вытащил нож. Коля отпрыгнул. Мужчина упал, Коля перехватил нож и зарезал его. А потом подумал: «Может, ему еще и шею свернуть?»
Дома оказалось, что все его одежда в крови — белые кроссовки, куртка, спортивные штаны. Руки в крови. Он выпил еще. И настолько стало легко, что даже впоследствии, рассказывая об этом, он говорил с нечеловеческим юмором: «Один покойничек валялся… Другой валялся…» Казалось, что все это произошло не с ним.
Отрезвление наступило позже, уже в изоляторе. Тот, кто считает, что в преступной среде убийцы пользуются уважением, глубоко ошибается. В тюрьме главное — что ты собой представляешь. А Коля не представлял собой ничего. Внешне хоть и здоровый, он все время жаловался па плохое самочувствие. Стремился, чтобы его пожалели. На прогулки выходил крайне редко, предпочитая сидеть на «третьей шконке». Сокамерники говорили, что ведет он себя очень странно. Постоянно что-то бормочет, пытается читать молитвы. Во сне то кричит, то плачет, то скрежещет зубами. Держится замкнуто, дружить ни с кем не пытается. Все, что натворил, переживал глубоко в себе.
Через месяц пришло известие о смерти отца. Коля остался один. Вот тогда-то и начали ему сниться эти тяжелые сны.
Это был процесс искупления. Окровавленные жертвы, мертвые родители, кругом кровь, все затянуто красно-черной пеленой, — этот кошмар являлся Коле каждую ночь. Мертвецы звали его за собой. Даже днем он слышал приказы: «Повесься!». Тяжелые сны, голоса, давящие стены, лязг решеток, ругань — все это создавало впечатление ада. Но это был ад на земле. Коля же захотел уйти в настоящий библейский ад, сунув голову в петлю. Не получилось.
Сны не отпускали ни на одну ночь. Спустя неделю после начала кошмаров Коля боялся засыпать. Их содержание было бредовым, нереальным или, напротив, очень конкретным, сюжет никогда не повторялся, но зато был одинаковый смысл:
«Ты должен повеситься!» «Выхожу я на волю, иду по улице и неожиданно оказываюсь возле ларьков на Торьковской», покупаю сигареты, — рассказывал Коля тюремному психологу один из своих снов, — вдруг неожиданно откуда-то появляется человек. Лица его не было видно — только общий контур. Голосом таким дребезжащим он говорит: «Ты не забыл, что должен повеситься?!» И резко проходит то ли мимо, то ли сквозь меня. Я бросаюсь бежать и попадаю на трамвайную остановку. В этот момент подходит трамвай, весь красный, словно кровь. Даже колеса были красные. Окна же черные и сквозь них ничего не видно. А на табличке, где пишут маршрут трамвая, надпись — «В ад».
В трамвай я заходить не хотел, но меня туда потянуло каким-то ветром. И первое, что я увидел там, — черный гроб. У меня с собой оказался талончик на проезд и, когда подошел контролер, я протянул его ему. Но контролер сказал: «Дай руку, здесь денег не надо». Он вытащил нож и надрезал вены на моей руке. Несколько капель крови упало в гроб. Он посыпал их пеплом, и в трамвае все резко стихло.
Я огляделся и увидел кругом мертвых, точнее — неживых людей, какие-то безголовые трупы — среди них были и те, кого я убил. Они говорили мне: «Что ж ты делаешь? Когда же ты к нам придешь? Ведь ты должен повеситься». Я отвечал, что никогда, но с каждой секундой чувствовал, что силы убывают и сопротивляться этим призывам мне очень сложно. Тут резко все прекратилось. Трамвай остановился, и мертвецы со словами: «Мы тебя ждем» стали выходить. Последний же из них вытащил нож и воткнул его мне в сердце».
Такой вот сон. Но у него было и продолжение. Уже более жизнерадостное. Коля доехал на том трамвае до конечной остановки. Было пустынно, а прямо перед ним стояла какая-то «зона». Причем Коля очень подробно описал эту «зону»: заборы, вышки, деревянные корпуса, — все, что он рассмотрел в своем сне. Видно, часто ему снилась колония. Зона оказалась пустой — ни заключенных, ни охраны. Только галки и вороны кругом. И он пошел вдоль стены. Шел очень долго, пересек какую-то стройку и оказался… дома. Там оказались все в сборе — мама, отец, сестра и даже он сам, но только маленький. Сначала его долго не замечали, а потом отец ему сказал: «Не бонсь, Колька! Все будет нормально!» Такие слова он часто ему говорил после смерти матери, когда проходил очередной приступ «белочки». Наверное, в этом сне Коля увидел и прошлое свое, и будущее. Зона детства, зона юности, одна сплошная «зона»…
Получив десять лет (больше малолеткам даже за тройное убийство не дают) и попав в колонию, Коля попытался покончить с собой и там. И вновь неудачно. Кошмары продолжались полтора года, но недавно прекратились. На какой-то праздник в колонии показывали боевик: положительный герой, пострадавший от нехороших людей, убивает их всех и спасает красивую девушку. Фильм произвел на Колю большое впечатление — теперь ему снятся другие сны. Он больше не испытывает мук совести: каждую ночь он кого-то убивает, взрывает, режет. Он ассоциирует себя с киногероем. Он больше не раскаявшийся Раскольников. Он — безжалостный убийца…
Восстановление картины самоубийства
по сохранившимся документам и показаниям
(метод психологической аутопсии Э. Шнейдемана)
Осужденный несовершеннолетний М. содержался в колонии на строгих условиях. Был переведен туда за систематические нарушения режима содержания. Однако по личностным особенностям адаптация его к таким жестким дисциплинарным
условиям была затруднена. Основными чертами его характера были подчиняе-мость, внушаемость, трусость и жестокость по отношению к тем, кто ниже его по статусу или физическому развитию. По своему положению среди других заключенных он относился к «шестеркам». До окончания срока заключения ему оставалось шесть месяцев.
Осужденный М. состоял на диспансерном учете у психиатра учреждения с диагнозом «энцефалопатия с судорожными припадками», «психопатия возбудимого круга». Такой диагноз требовал постоянно медицинского наблюдения и работы психиатра вне строгих условий содержания. Мало того, постоянное содержание человека с таким диагнозом в закрытом помещении также могло спровоцировать суицидальную попытку.
Ранее осужденный уже совершал попытки членовредительства: проглотил крючки от кровати и нанес себе порезы в области предплечий. Незадолго до этого у него наблюдался судорожный приступ, поэтому М. находился в МСЧ колонии на лечении и должен был быть этапирован в больницу. М. об этом знал и надеялся на то, что некоторое время поживет в более мягких условиях.
Но вскоре он вновь без согласования с его лечащим врачом был переведен на строгие условия содержания за нарушение режима. По наблюдениям врача, М. воспринял это спокойно, активной психопатологии или депрессии выражено не было. В ходе беседы врач обещал ему содействие в возвращении в МСЧ колонии.
Осужденный М. был замешан в событиях, происходивших за несколько месяцев до этого в колонии, – захват заложников и попытка побега. Однако нового уголовного дела на него заведено не было. Тем не менее у него сложились очень тяжелые отношения с одним из сотрудников колонии, который был наказан за то, что допустил такие события. Этот сотрудник постоянно обещал отомстить М. В своей предсмертной записке М. указал на это.
Таким образом, исходя из вышесказанного можно предположить две версии причин случившегося:
1) установочное поведение: желание выйти из строгих условий как можно скорее и, как следствие этого, демонстративно-шантажная попытка суицида, закончившаяся трагически;
2) аффективный суицид: внезапно нахлынувшие воспоминания о «Рыжем», возможно, мысли о том, что на следующий день заступает его смена и т. д. привели к мысли о самоубийстве.
Психологическое воздействие безработицы Безработица как социальная проблема
Безработица как социальная проблема для России — это приобретение последнего десятилетия XX в. В Советском Союзе самого понятия «безработица» не существовало. Оно относилось только к капиталистическим странам и было одним из признаков, показывающих превосходство социалистического строя над капиталистическим. Безработные в СССР считались тунеядцами и подлежали уголовному преследованию вплоть до лишения свободы. Проводились даже целые кампании по «отлову тунеядцев». Наиболее известная из этих компаний была проведена в 1980 г. накануне Олимпийских игр. Психологические же особенности незанятых оощественным трудом людей рассматривались по преимуществу в контексте проблем юридической психологии.
Экономический кризис конца 1980-х—начала 1990-х гг. высвободил большое количество активного и трудоспособного населения, оставив его без заработка и соответственно без средств к существованию. Параллельно с увеличением количества безработных наблюдался и рост преступности. Причем для каждой социальной группы населения был характерен уход в определенный вид «теневого» или преступного бизнеса. Например, военнослужащие, сотрудники правоохранительных органов, спецслужб зачастую уходили в охранные агентства, которые часто были официальным прикрытием рэкета. Те, кто занимал управляющие посты на предприятиях государственной формы собственности, зачастую прибегали к преднамеренной процедуре банкротства с тем, чтобы перевести это предприятие в акционерную собственность и распродать его. Этот список можно продолжить.
Но осталось значительное количество людей, которые не смогли переступить через свои моральные принципы в силу своих личностных особенностей или воспитания и заняться «теневым» бизнесом, не говоря уже об откровенно преступной деятельности. Снижение социального и материального статуса этой категории трудоспособного населения привело к росту психических и психосоматических заболеваний. В целом проблема безработицы стала проблемой сохранения психического здоровья населения России.
Уровни психического здоровья населения можно определять двумя путями: первый — основываясь на данных статистических отчетов, т. е. на числе зарегистрированных обращений за помощью к психиатрам и психотерапевтам; второй путь — анализ данных выборочных эпидемиологических исследований. Эти данные более точные, потому что в этих случаях подсчитывается число всех больных, активно выявленных в популяции на определенной территории за определенный период, а не только зарегистрированные как обратившиеся за помощью.
Опираясь на показатели учтенной заболеваемости (т. е. по числу официальных обращений населения к психиатрам и психотерапевтам) психическими расстройствами в России, можно отметить следующие тенденции. В течение последнего десятилетия происходит интенсивный рост заболеваемости пограничными психическими расстройствами, особенно неврозами, реактивными состояниями и психосоматическими нарушениями. Объяснение этому лежит на поверхности: люди заняты проблемой выживаемости, зарабатывания денег и как-то меньше обращают внимание на свое здоровье. Они боятся потерять работу в связи с болезнью, что ведет к переходу многих соматических заболеваний в хроническую стадию. Естественно, когда человек утрачивает идеалы, с которыми жил десятилетия, утрачивает работу, которая для большинства населения России является основным способом обеспечения витальных потребностей своей семьи, испытывает тревогу о завтрашнем дне, за будущее своих детей и близких, он находится в состоянии постоянного стресса. Нестабильность в социуме ведет к нестабильности психического здоровья в обществе.
Важным показателем психического нездоровья общества является уровень самоубийств, который в нашей стране уже «зашкаливает». По данным социологических и медицинских исследований, при среднем общемировом уровне 20 случаев на 100 тысяч населения в России он составляет почти 50, т. е. в 2,5 раза выше, а в ряде территорий эта цифра достигает 200 случаев самоубийств на 100 тысяч населения в год.
Проблема безработицы тесно связана и с проблемой получения высшего и среднего образования. Большинство образовательных услуг, в том числе и в школе, становятся платными, причем при внешней декларированности бесплатного среднего образования практически в каждой школе с родителей взимают плату за те или иные дополнительные услуги. Это ведет к тому, что, по данным военно-врачебных комиссий, увеличивается количество полностью неграмотных молодых людей.
По данным исследования, проведенного специалистами Университета имени Джона Хопкинса (США), повышение уровня безработицы в целом по стране всего на 1% сопровождается ростом числа самоубийств на 4,1%, увеличением числа заключенных в тюрьмах на 5,7% и случаев убийств на 4%. В районах, которые пострадали от увольнений и закрытия предприятий, отмечается увеличение психических и иных заболеваний.
Существенным моментом в понимании проблем безработных является понятие «структурной безработицы», т. е. несоответствия между предложением и спросом на рабочую силу. На март 2001 г. в Санкт-Петербурге в области занятости населения наблюдалась следующая картина: на 17 тысяч зарегистрированных безработных приходилось около 55 тысяч вакансий, но они не могли быть заполнены по двум причинам.
Во-первых, как уже было сказано, в городе сложилась структурная безработица. Многие выпускники считающихся престижными юридических и экономических вузов состоят на учете как безработные или работают за низкую заработную плату, в то время как большинство предприятий испытывают серьезную нехватку высококвалифицированной рабочей силы.
Во-вторых, большинство предлагаемых вакансий практически не обеспечено заработной платой, особенно в бюджетной сфере: образование, здравоохранение, правоохранительные органы, военная служба, т. е. наблюдается серьезное противоречие между уровнем спроса на конкретные профессии (учитель, сотрудник правоохранительных органов, врач, медсестра и т. д.) и оплатой их труда.
Для понимания проблемы безработицы важна также и методика оценки ко ли-чества безработных. В России безработными считаются только те граждане, которые официально зарегистрировались в качестве безработного в Государственной службе занятости населения. Исходя из этой методики безработными являются менее 1% населения города. Если же брать за основу методику Международной организации труда, где учитываются не только официально зарегистрированные безработные, но и ищущие работу, а также те, кто не работает и не регистрируется, то получается, что уровень безработицы в Санкт-Петербурге близок к критическому — 6-7%.
В структуре проблемы безработицы важное место отводится и позиции по тен-циального работодателя. В объявлениях о наличии вакансий постоянно наблюдается дискриминация по половым и возрастным признакам. Например, в 2000 г. если работодатель предлагал заработную плату на управленческой должности до 250 долларов в месяц, то требовались в основном женщины. Если выше, то требовались уже мужчины. В отношении рабочих профессий этот водораздел проходил по уровню 1500-2000 рублей в месяц. Помимо этого в объявлениях указываются возрастные требования к претендентам на вакансии. Как правило, это люди до 35-40 лет. Таким образом, все, кто старше 40 лет, словно исключаются из общественного труда.
Уже на начало 2001 г. около 60% безработных — люди с высшим и средним специальным образованием, в то время как 78% вакантных рабочих мест предназначены для рабочих, имеющих достаточно высокую квалификацию.
В связи с тем, что в проблеме безработицы особое место занимает структурная безработица, для профилактики этого явления важна система профориентации, особенно в средней школе. По данным, полученным в исследованиях, проведенных профсоюзами, школа оказывает помощь в выборе профессии всего лишь 2% ее выпускников. Поэтому большинство школьников ориентируются на профессии, которые общепринято считать высокооплачиваемыми: юрист, экономист, фотомодель и т. д., совершенно не учитывая сложившиеся особенности спроса па эти специальности. В связи с отсутствием системы профориентации можно прогнозировать в будущем серьезный дефицит кадров по разным специальностям при сохранении достаточно высокого уровня безработицы. Уже на начало 2001 г. около 60% безработных — люди с высшим и средним специальным образованием, в то время как 78% вакантных рабочих мест предназначены для рабочих, имеющих достаточно высокую квалификацию.
Помимо структурной безработицы важно выделить и такое понятие, как технологическая безработица, вызванная модернизацией и реструктуризацией предприятий и отраслей народного хозяйства, в результате которых часть работников потеряла прежнюю профессия и не имела возможности или желания получить новую специальность. При расчете количества безработных необходимо учитывать такое явление, как подавленная и скрытая безработица. Первая является результатом досрочных проводов на пенсию работников, имеющих достаточный трудовой потенциал, а вторая — результатом недозагрузки производственных мощностей предприятий. Важна также и проблема временной безработицы, когда предприятия фактически лишены резервов и вынуждены то набирать персонал, то сокращать его. В эту же категорию попадают и те, кто занят на сезонных работах. И наконец, существенной категорией безработных являются «субъективно безработные», т. е. те работники, которые не захотели менять свою профессию на другую или даже просто в рамках своей профессии сменить объект или средства работы (например, бухгалтер, отказывающийся осваивать компьютер).
Проблема безработицы — неоднозначное социальное явление. Она касается не только вопросов создания рабочих мест и трудоустройства, а имеет более широкое значение. Отсутствие занятости во многом определяет физическое и психическое здоровье граждан России, криминальную обстановку в стране, а в конечном счете и все будущее страны. В то же время большое влияние на безработицу оказывают чисто психологические причины, связанные с мотивационной направленностью и эмоциональным состоянием как работающих, так и безработных.
Психологическое состояние безработных
Жизнь в меняющемся обществе сопряжена со многими трудностями, недаром еще древние мыслители считали одним из наиболее сильных проклятий пожелание жизни в эпоху перемен. Постоянные стрессы, страх будущего, неуверенность в своих силах, переживания за своих детей и многое другое придают мрачные оттенки существованию и лишают людей способности радоваться жизни. Безработица вызывает множество тяжелых переживаний, ведущих в конечном итоге к состоянию хронического стресса, вызванного постоянной фрустрацией многих витальных и социальных потребностей человека. В результате этого у многих безработных формируется состояние безнадежности, которое сопровождается ощущением ненужности, неспособности принести какую-либо пользу, ощущению того, что от человека ничего не зависит. Медики дали особое название такому болезненному состоянию — «невроз безработицы».
В этой ситуации люди ведут себя по-разному. Кто-то замыкается в себе, потеряв интерес к окружающей жизни, а кто-то, наоборот, становится излишне говорливым. Некоторые пытаются крепиться, словно не замечая тяжести ситуации. Есть и такие, кто воспринимает жизнь как окончательно неудавшуюся и решает свести с ней счеты, но все это проявления одного и того же состояния — «невроза безработицы».
Психологическое состояние безработного для отечественной психологии проблема достаточно новая, поэтому фундаментальных исследований в этой области нет. Для западноевропейских стран классической стала модель психологического состояния безработного известная как теория Харрисона (см. рисунок). Он предполагает, что люди испытывают на разных этапах разные эмоции и проходят несколько стадий в своем поиске работы.
Первая стадия. Шок. В момент увольнения работник не может поверить, что это именно его увольняют, именно он оказался не нужен на предприятии. Он ее не принимает, порой затаивая обиду на прежний коллектив, который «не отстоял» его. Но постепенно он смиряется с ситуацией и переходит к следующей стадии.
Вторая стадия. Оптимизм и надежда. Человек в этот период активно ищет работу. Он высоко себя оценивает и соответственно отказывается от вакансий, которые считает низкооплачиваемыми или не соответствующими его профессиональному и прежнему социальному статусу. Таким образом, он проходит мимо многих предложений работы, тем самым подготавливая почву для перехода к следующей стадии, которая наступает примерно через шесть месяцев.
Третья стадия. Пессимизм. До этого момента человек, как правило, мотивирован на поиск работы. С этого же времени надежды начинают таять, активность понижается, возникают финансовые трудности, все чаще начинают отказывать в приеме на работу. Тем более что у работодателя существует небезосновательное предубеждение против соискателя, длительное время не работавшего.
Четвертая стадия. Фатализм. Она наступает к исходу первого года существования без работы и характерна для многих так называемых «профессиональных безработных», а также людей с существенными трудностями адаптации в социуме. В этот период всякие надежды на эффективное трудоустройство уже практически оставлены. Человек примирился со своим статусом безработного и привык к низким доходам, фактически прекратив поиск работы.
Близкую к теории Харрисона модель развития специфических стрессовых состояний у безработных предлагает Л. Пельцман, обследовавший людей, потерявших работу или находившихся под угрозой ее потери. В качестве первой фазы он также выделил состояние неопределенности и шока, при этом отметив, что наиболее сильным патогенным фактором является не только сама потеря работы, но и длящаяся угроза того, что это произойдет. Вторая фаза ведет за собой наступление определенного субъективного облегчения и приспособления к ситуации. Люди начинают испытывать определенное удовольствие от того, что у них появилось много свободного времени, и начинают активные поиски работы. В ряде ситуаций стрессовые состояния оказываются чрезвычайно стойкими и облегчения не наступает. Наоборот, состояние ухудшается. Как правило, эта фаза длится 3-4 месяца с момента потери работы. Спустя это время, к началу шестого месяца, состояние безработного ухудшается. Наступают существенные изменения в психическом и физическом здоровье человека, наблюдается резкое снижение активности. Многие безработные на этой почве начинают болеть как нервно-психическими, так и соматическими заболеваниями. И наконец, последняя, четвертая, стадия формирует у человека беспомощность и примирение со сложившейся ситуацией. Человека привыкает к состоянию безделья и даже боится найти работу.
У большинства безработных наблюдается повышение тревожности в ситуации потери работы. Например, по данным Ярославского областного комитета занятости населения, весной 1996 г. повышение тревоги отметили 42% безработных, а еще треть безработных заявили, что испытывали эмоциональные переживания, связанные с потерей работы. По данным Белорусского НИИ труда, треть безработных оценивали потерю работы как сильное потрясение, причем это воспринималось так людьми наиболее трудоспособными, имеющими определенную профессию, квалификацию, образование, стаж работы, семью, детей и находящихся в возрасте старше 30 лет. Каждый пятый воспринимал известие о потере работы спокойно. Среди них большинство составляла молодежь до 25 лет. Таким образом, эмоциональное состояние безработного зависит в первую очередь от таких демографических параметров, как возраст и семейное положение, а также от наличия образования, стажа и опыта работы. В результате наиболее подверженными негативным влияниям безработицы оказываются люди, составляющие «золотой фонд» экономического развития любой страны: от 30 до 50 лет, имеющие семью и детей, конкретную специальность, образование и солидный опыт работы по специальности.
Ситуация ожидания потери работы оказывается еще более стрессогенной для человека. Л. Пельцман исследовал заболеваемость и частоту несчастных случаев у служащих завода металлических изделий перед закрытием завода. В этой ситуации наблюдалось значительное увеличение количества несчастных случаев, происшедших как на работе, так и вне ее, а также обострение у персонала завода хронических и простудных заболеваний.
Для понимания психоэмоционального состояния безработного важно определить, что мы понимаем под стрессом. Под словом «стресс» в бытовом плане мы понимаем практически все ситуации, вызывающие сильное отрицательное нервно-психическое напряжение и имеющие негативные последствия для организма и психики человека. Научное определение стресса дал Г. Селье: «Стресс есть неспе-цифический ответ организма на субъективно значимый раздражитель»-.
Он выделил три стадии стресса.
Первая стадия — это стадия неспецифических реакций, или стадия тревоги. Организм человека и его психика переходят в режим мобилизации ресурсов, органов и систем. Такая мобилизация повышает устойчивость организма к стрессовой ситуации. Если «наложить» эту стадию на психологическое состояние безработного, то возникает следующая картина: человек получает известие о том, что, возможно, скоро он останется без работы, и начинает искать другую работу, мобилизуя все свои ресурсы и проявляя высокую творческую активность, не всегда сопровождающуюся реальными усилиями по поиску работы.
Вторая стадия — резистентности, или устойчивого и избирательного реагирования, — является сигналом к тому, что человека ждут большие проблемы в дальнейшем. Действие стрессагента продолжается: угроза остаться без работы усилилась;
возможно, увольнение уже состоялось. У человека появляется главная проблема:
найти работу. Эта идея захватывает все его мысли. Потребность в работе становится самой главной, она снижает все остальные потребности.
И наконец, третья стадия, истощения, или дистресса, наступает тогда, когда человек длительное время (как правило, более 4-5 месяцев) находится без работы. Происходит снижение уровня функционирования практически всех систем психики человека, и это может сопровождаться не только апатией, но и развитием депрессивных состояний.
Таким образом, психологическое состояние безработного — это стрессовое состояние и к нему применимы те принципы, которые используют специалисты при работе с другими стрессовыми состояниями.
Трудовое сознание и трудовая мотивация безработных
Труд есть биологическая необходимость человека. Без этого атрофируются как мышцы, так и мыслительные способности. Только физически нездоровые и душевнобольные люди предпочитают не работать.
Труд занимает существенное место в нашей жизни, и отношение к труду — один из показателей социальной адаптации человека. Соответственно изменение отношения к труду ведет к изменениям в адаптации человека к социуму. В России в последнее десятилетие наблюдается существенная деформация трудового сознания работников. По данным обследований ВЦИОМ, на середину 1994 г. не менее 80% работающих имели деградированное трудовое сознание. Суть их мотивации сводилась к желанию иметь гарантированную заработную плату при низкой интенсивности и низком качестве труда. Из сознания было вытеснено все, что имеет отношение к понятию «общественно-полезный труд», к развитию профессиональных качеств и навыков, а также само понимание необходимости интенсивно работать ради заработка.
Средний человек уверен, что работает ради материального достатка или положения в обществе, но когда к концу самой удачной деловой карьеры он приобретает и то и другое и ему не к чему больше стремиться, у него не остается никакого просвета в будущем, а лишь скука монотонного обеспеченного существования.
Г. Селье
Труд по обязанности — это работа, а работа по склонности — досуг.
Б. Шоу
Мы можем говорить о крайней бедности трудовой мотивации многих работающих и безработных. С точки зрения работодателя, это делает работника трудно-управляемым и практически неподвластным стимулированию, в том числе и материальному. Работник с бедной мотивацией не способен приспособиться к новым условиям. Мы живем в постоянно меняющемся мире, и адаптация к чему-либо новому становится хроническим процессом. Поэтому, по мнению Г. Селье, у многих целеустремленность сменяется чувством отчаяния, которое порождает либо жестокость, либо крайний пессимизм. Работник же с бедной трудовой мотивацией и деградировавшим трудовым сознанием консервативен; он не желает воспринимать новации и повышать квалификацию, отличается стойким убеждением в том, что ему должны платить только за выход на работу. Поэтому такой работник претендует на спокойную рутинную работу с гарантированным заработком на предприятии, похожем на старое место работы, желательно в государственном секторе.
А. И. Кочеткова в 1998 г. провела опрос среди персонала малых предприятия с целью выявления особенностей трудовой мотивации. Подавляющее большинство работников в возрасте до 30 лет на первое место среди насущных потребностей наряду с высокой оплатой труда поставили социальное общение. Среди работников до 45 лет на первое место большинством были поставлены потребности в стабильности (защищенности) и дружеском общении и поддержке. Большинство опрошенных независимо от возраста выделили потребность в социально-профессиональном общении и развитии.
Мотивационная структура у безработных в отличие от мотивации занятых общественно-полезным трудом более деформирована. Как правило, интересы и увлечения, характерные для работающих людей, у безработных в значительной мере утрачены. Пустота, вызванная этой утратой, заполняется различными проявлениями депрессивных состояний. Часто безработные начинают жаловаться на разные соматические заболевания, утверждая, что получили их на прежней работе. Относиться к этим утверждениям надо с большой осторожностью: наряду с объективными причинами заболеваний, вызванных неблагоприятными условиями труда, существует большой процент безработных, у которых соматические заболевания являются проявлением так называемой «маскированной» депрессии. Мотивационная структура у таких людей крайне бедна: часто основной потребностью поиска работы для таких людей становится получение отказа в приеме на работу. Оправдание своего положения он находит либо вовне (нет рабочих мест, не нужна его специальность и т. д.), либо внутри себя (никому не нужен, стар или слишком молод, болен и т. д.).
Мотивация безработных зависит от стажа пребывания в этом состоянии. В Департаменте Федеральной государственной службы занятости населения Ленинградской области было проведено исследование динамики мотивации безработных женщин. Женщины, только потерявшие работу и пробывшие в качестве безработных менее месяца, переживают неудовлетворенное стремление к изменению профессии и получению новой работы. Это приводит к возникновению негативного эмоционального состояния, сопровождающего желанием вернуться к привычному образу жизни. Однако они хотят получить новую работу в готовом виде, не предпринимая для этого никаких усилий. Таким образом, мотивы поиска работы у них, как правило, отсутствуют.
Мотивационная сфера безработных женщин в период от 1 до 6 месяцев нахождения на учете в центре занятости характеризуется подавленностью интересов. Они утрачивают интересы и увлечения, поисковая и общая активность у них значительно снижается. Потеря работы в этот период воспринимается как угроза, как крупная неудача в жизни; представления о будущей работе в этот период также сильно меняются — во главу угла ставится общение с людьми, порой в ущерб профессиональной самореализации и творческой активности.
По окончании полугода ведущие интересы смещаются из сферы профессиональной деятельности и семьи в сферу досуга. Многие женщины начинают забывать последнюю свою работу и даже порой забывают о необходимости систематического посещения службы занятости с целью перерегистрации. Главным мотивом поиска работы становится удовлетворение коммуникативной потребности и потребности в профессиональном творчестве. Однако многие профессиональные навыки к этому времени оказываются утраченными, и в первую очередь навыки делового общения.
С той или иной степенью вероятности можно говорить и о динамике мотивации безработных мужчин, но в этом случае гораздо большее значение имеют материальный фактор и социальная престижность как прежней, так и новой работы. Причина большего смещения мотивации в эту сторону лежит в сфере традиционной культуры, поскольку мужчина воспринимается как «добытчик», основная обязанность которого — материальное обеспечение семьи. С обыденной точки зрения безработный мужчина — это не нормально, в то время как неработающая женщина — это часто одобряемая в обществе социальная роль. В связи с этим и переживания состояния безработного у мужчин гораздо острее и тяжелее, чем у женщин, а длительность пребывания в этом качестве может быть серьезным показателем степени социальной дезадаптации у мужчин.
Для длительно неработающих людей характерны определенные виды психологической защиты. Самым главным аргументом, которым они пытаются оправдать свое социальное положение, является отсутствие рабочих мест по специальности. Причем желания менять специальность они не имеют. Этот аргумент часто является стремлением рационально обосновать свое нежелание работать.
Другим способом «защиты от работы» является уход в семейные дела. Особенно это характерно для женщин. Еще один важный вид защиты для нежелающих работать — соматические заболевания. Но, работая с такими людьми, необходимо помнить, что в то же время физическое заболевание, как уже было сказано выше, может быть признаком «маскированной» депрессии. В целом надо четко дифференцировать, где вербализованная безработным проблема является способом психологической защиты, а где — реальной проблемой.
Для безработных, имеющих длительный перерыв в работе, характерно не только изменение трудовой мотивации и трудового сознания, но и изменение трудового стереотипа. По мнению врача-психотерапевта М. Э. Ловчевой, в первую очередь это проявляется в смене внутреннего локуса контроля на внешний. Такие люди обычно перекладывают на других ответственность за себя, свою жизнь, свою семью. Во-вторых, у большинства безработных сильно деформирован материальный фактор. Чем дольше человек находится без работы, тем более важным становится вопрос материального обеспечения. В глазах же работодателя, чем больше человек провел без работы, тем ниже его профессиональный уровень. В-третьих, многие безработные неадекватно осознают свой нынешний социальный статус. Сложнее всего смириться со своим положением тем, кто занимал на предыдущих местах высокостатусные позиции. Тем не менее подавляющее большинство безработных склонны к самоуничижению, а чтобы компенсировать это, начинают вести себя чрезвычайно демонстративно.
И наконец, в-четвертых, у безработных деформирован временной фактор. По отзывам многих женщин, длительное время не работающих и занимающихся домашним хозяйством, они стали меньше успевать делать, чем в тот период, когда работали. Это говорит о том, что постепенно безработные утрачивать навыки распределения и планирования своего времени.
Таким образом, в основе психологического состояния безработного лежит разрушительное действие механизмов стресса, осложненное деформированной трудовой мотивацией и деформированным трудовым сознанием, что приводит к существенной деформации трудового стереотипа.
Пример консультирования безработных граждан Ленинградской области. Заниженная самооценка
К. закончила техникум пищевой промышленности в Ленинграде. Техник технолог пищевой промышленности. По распределению уехала в один из городов Ленинградской области и поступила на завод на должность технолога-мастера. Заработная плата была очень маленькой, а жить приходилось в общежитии барачного типа с удобствами на улице. К тому же на работе пришлось руководить бригадой, средний возраст в которой — около 50 лет. Ей же на тот момент было 18 лет. Параллельно пришлось осваивать новую технологию работы, так как ее назначили бригадиром не по той специальности, по которой она заканчивала техникум.
Через 3 года она вышла замуж и переехала в другой город. Вынуждена была пойти работать буфетчицей. Эту работу она ненавидела, так как торговать пивом так и не получилось. Вскоре осложнились отношения с мужем, и она вынуждена была с ним развестись. В это же время ее пригласили на должность начальника производства на завод в соседнем городе. В ее обязанности входил контроль за производством на четырех заводах пищевой промышленности. И хотя проработала там достаточно долго, вынуждена была уйти из-за хронической болезни ребенка. Устроилась на работу кассиром в профессионально-техническое училище, а затем и заместителем директора по административно-хозяйственной части. Родила второго ребенка. Через несколько лет ее опять пригласили на хлебозавод технологом, на котором она и проработала до начала 1990-х гг., когда завод решено было закрыть. У нее в подчинении было 45 человек, и здесь она впервые столкнулась с открытым воровством на рабочем месте. С этим пришлось бороться. И эта борьба увенчалась успехом: когда пришло время сдавать завод, все мероприятия были проведены в течение двух дней. После ликвидации завода К. осталась без работы, а регистрироваться в качестве безработной не хотела. Поэтому она написала письмо генеральному директору объединения хлебозаводов в Санкт-Петербург, в котором описала свой опыт работы. Очень быстро ее пригласили на должность директора хлебозавода в другой город. В ее подчинении оказалось 140 человек. Коллектива как такового не было. В начале своей деятельности она столкнулась с прямым саботажем со стороны рабочих. Например, при запуске закупленной в Германии новой поточной линии по производству сушек слесари, в задачу которых входила наладка нового оборудования, вставляли железные болты в движущие части машин. Н. начала с формирования коллектива и ряда воспитательных мероприятий, сочетавших как карательное воздействие, так и поощрения. Новую линию удалось запустить в течение полумесяца. Вскоре заработало еще несколько новых поточных линий по производству различных хлебопродуктов; старые печи были заменены немецкими мини-пекарнями. Н. установила тесные контакты с производителями оборудования для хлебопекарной промышленности из Германии, в результате чего новые линии удавалось налаживать в самые краткие сроки. Тем не менее, несмотря на экономическую эффективность деятельности, испытывала сильное воздействие со стороны недовольных ее политикой на предприятии. На заводе практически каждый день появлялись проверочные комиссии из различных контрольных органов. Было даже совершено нападение на ее мужа, и он длительное время лежал в больнице. В результате всего этого Н. ушла с работы и зарегистрировалась в качестве безработной в службе занятости Ленинградской области. К моменту ее прихода в тренинговую группу она уже несколько месяцев искала работу. Ее эмоциональное состояние на момент начала тренинга можно оценить как подавленное, депрессивное, с высокой степенью отчаяния. В том, что осталась без работы, она обвиняла бывшее свое руководство и коллег по работе, которые якобы «вставляли ей полки в колеса». Н. считала, что для нее работу найти невозможно, так как ей 51 год, а требуются везде до 40 лет. Себя она воспринимала как неудачницу, чей опыт никому не нужен. В процессе работы она изменила свои установки. При поддержке со стороны других участников группы, на примере ряда объявлений о поиске руководящего персонала, она сделала вывод о том, что обладает большим опытом управленческой работы. Составление резюме далось с большим трудом, но стало поворотным моментом, позволившим переосмыслить опыт работы. Закрепило же эти изменения формирование перспективного плана поиска работы. Вскоре Н. получила ряд предложений о работе.
Психологическая помощь безработным
Первым этапом психологической помощи безработным является содействие им в преодолении негативного влияния стрессовой ситуации. Чаще всего стресс у безработных обостряется в тот момент, когда жизнь приобретает рутинный, однообразный характер: они практически перестают искать работу, общение ограничивается кругом членов семьи, культурные запросы снижаются и т. д. Особенности реагирования на воздействие стресса зависят от:
• локуса контроля (экстернальный или интернальный);
• уровней самооценки и притязаний;
• социального статуса на прежней работе и т. д.
Постепенно человек начинает чувствовать, что от него ничего не зависит, он даже оказывается не в состоянии контролировать свое время, параллельно с этими процессами идет выгорание мотивации к труду. В основе этого выгорания лежит установка на перфекционизм, т. е. на успешность. Отказы приводят к тому, что человек перестает искать работу, защищая свое Я от угрозы новых отказов.
Именно поэтому с самого начала важно информировать безработного о том, что же такое стресс и как он «выглядит» и действует. Само обращение к психологу для многих безработных связано с негативными эмоциями, так как многие люди до сих пор ставят знак равенства между психологом и психиатром. В этом случае необходима значительная просветительская работа, направленная на разъяснение возможной необходимости психологической помощи, т. е. формирование установки на естественность обращения к психологу. Наиболее эффективным в этой ситуации является рассматривание проблемы как ресурса: что полезного человек извлек из ситуации потери работы и длительной безработицы, какие существуют
пути выхода из этой проблемы. Важно также проговаривание эмоций, связанных с негативными переживаниями при поиске работы.
Само обращение к психологу для многих безработных связано с негативными эмоциями, так как многие люди до сих пор ставят знак равенства между психологом и психиатром.
Стресс не сводится только к эмоциям. Стресс гораздо шире. Например, люди, переживающие утрату работы, могут неожиданно оказаться лицом к лицу со своими старыми невротическими ранами. К стрессам приводит также привычный паттерн, или модель реагирования на стимул, а также ригидное использование психологической защиты. Проблема личной ригидности — одна из ключевых при работе с людьми, утратившим адекватную мотивацию к труду. Ригидность — это фактор предрасположенности к стрессу. Базисное состояние любого стресса — это состояние тревоги. Человек испытывает беспокойство практически во всех жизненных сферах: семейная жизнь, профессиональная сфера, взаимоотношения с другими людьми. В ситуации поиска работы личностная тревожность безработного во много раз усиливается реактивной тревожностью, и задача психолога — помочь безработному снизить уровень тревожности. В противном случае тревожность клиента достигает такого уровня, что блокирует любое проявление активности.