Воля, как компонент характера
Энгельс подчеркивал основное значение для воли общественных побуждений, которые имеют народы и классы. Стало быть, когда заходит речь об исследовании движущих сил, стоящих за побуждениями исторических деятелей, – осознано ли это или, как бывает очень часто, не осознано,-и образующих в конечном счете подлинные движущие силы истории, то надо иметь в виду не только побуждения отдельных лиц, хотя бы и самых выдающихся, сколько те побуждения, которые приводят в движение большие массы людей: целые народы, а в каждом данном народе, в свою очередь, целые классы.
Признание советской психологией сознательности и социальных корней воли резко противостоит теориям воли и характера, согласно которым источник и сущность воли усматриваются в неосознанных влечениях и инстинктах. Например, Мак Даугол, родоначальник «гармонической психологии», ставит своей задачей «показ непрерывности развития высших типов человеческой воли и характера из первоначальных инстинктивных диспозиций, которые у нас общи с животными». Фактически им пропагандируется право грубой силы, право на господство «сильной» нации. Это одно из наиболее откровенно выраженных идеалистических учений, которое в разных формах усвоено многими современными американскими психологами, отрывающими волю человека от общественных условий ее формирования, а также провозглашающими существование какой-то метафизической «воли», которая будто бы ничем не детерминирована.
Работы Сеченова и Павлова являются ценнейшим вкладом в обоснование рефлекторной природы и тем самым детерминированности человеческой деятельности,»в том числе и человеческих поступков. Вся произвольная деятельность человека по своей физиологической природе состоит из корковых рефлексов, которые Сеченов называл заученными, а Павлов – условными.
Страницы: 1 2